Поэт никогда не говорит о завоевании. Об этом не может быть и речи, поскольку нет ни завоевателя, ни того, что он хочет завоевать. Все вокруг — единое целое, органическое единство. Но поэта такие озарения посещают лишь изредка.
Д. Г. Лоуренс был поэтом, и он обладал качествами, присущими мистику, но становился мистиком он лишь время от времени, все остальное время он был большим интеллектуалом и искусным спорщиком. Он мог вывести из себя даже самого Бертрана Рассела. А Рассел считался одним из величайших интеллектуалов той эпохи, и его очень раздражала манера Лоуренса вести дискуссии. Лоуренс был мастерским спорщиком, он опирался на логику целиком и полностью, но иногда все-таки выскальзывал за ее пределы, и тогда к нему приходили великие откровения.
Вот одно из них:
«Легко понять, почему человек убивает существо, которое он любит…»
Потому что, когда вы кого-то любите, в вас просыпается некий глубоко заложенный инстинкт, вы хотите познать этого человека. Запомните: знание всегда представляет собой попытку завоевать, овладеть. И поскольку вы хотите завладеть любимым человеком, вы должны познать все его тайны; это единственный способ им завладеть. Если при этом что-то остается неизвестным, то эта неизвестная часть будет вам неподвластна.
Вот почему мужья, жены и любовники постоянно играют друг с другом в сыщиков: все хотят все знать. Они не перестают подстрекать друг друга: «Раскрой свою душу. Что бы ни случилось, расскажи об этом. Выкладывай!» Это действительно уродливо, поскольку, несмотря на то, что вы узнаете человека немного больше, но в то же самое время начнет умирать любовь: ведь любовь может существовать лишь между двумя тайнами — между двумя людьми, которые являются друг для друга загадкой.
«Легко понять, почему человек убивает существо, которое он любит. Ведь познать живое существо — значит его убить».
Если вы действительно хотите что-то познать, вам придется заняться вивисекцией. Если розу начнет изучать химик, ему придется разрезать ее на кусочки, разложить на те первичные элементы, из которых она состоит. Необходимо отделить почву, необходимо отделить воду, необходимо разложить отдельно каждый химический элемент; лишь тогда он получит возможность ее изучить. Химику придется разложить розу на элементы, чтобы узнать ее состав. Поэт даже не дотрагивается до цветка. О вскрытии, анализе не идет даже и речи. Он просто любит. Он может станцевать вокруг розы, может спеть ей песню, может прикоснуться к ней щекой. Иногда, глядя на розу, он вообще может закрыть глаза; ученый этого не в силах понять: «Что происходит? Если вы хотите изучить розу, вы должны держать глаза открытыми!» Но у поэта принципиально другой подход: путь любви, не путь знания. Любовь питает жизнь, а знание убивает ее.