Старик показывает сыну семейный альбом. Мальчик увидел фото, где его отец сидит в кресле, скрестив ноги, а мать стоит рядом с болезненным выражением на лице.
— Эй, пап, что это значит? — спрашивает он.
— О чем ты, сынок?
— Об этой фотографии, — отвечает сын. — Почему ты здесь уселся в кресло, вместо того, чтобы предложить его маме? Джентльмены так не поступают.
— Ах, сынок, — объясняет отец, — эта фотография была сделана, когда у нас был медовый месяц. В то время твоя мать не могла сесть, а я не мог встать!
Тебе нужны опыт и понимание. И через понимание приходит трансформация.
На сегодня достаточно.
Поднимаясь еще выше, мы говорим, что он — ни душа, ни ум, ни объект познания; он не имеет ни мнения, ни интеллекта, ни разума. Он не является ни мыслью, ни разумом; он невыразим и непознаваем; он не есть ни число ни порядок, ни величие ни ничтожность, ни равенство ни неравенство, ни подобие ни отсутствие оного; он не стоит на месте, не движется и не покоится; он не имеет силы, и сам он не сила и не свет; он не живет, и не есть он жизнь; он — ни бытие, ни вечность, ни время; его прикосновение непознаваемо; не есть он также ни истина, ни знание, ни царствование, ни мудрость; он не един, и не есть он единство, и не есть он божественность; он — не добродетель; а также не есть он дух в том смысле, как мы это понимаем; он — ни сын, ни отец, а также никакая иная вещь, известная нам или другим созданиям; он — не из числа существующих вещей, равно как и не из числа несуществующих, ничто сущее его не понимает. Поскольку он в себе сам, он не понимает, каковым является само по себе все сущее; нет для него ни словесного выражения, ни имени, ни знания; не есть он ни тьма, ни истина, ни ложь; не существует также никакого утверждения или отрицания, которые могли бы в полной мере к нему относиться. Но с другой стороны, мы делаем и утверждения, и отрицания по отношению к тем вещам, которые ниже его (и из него вытекают!); но в отношении его самого мы ничего не утверждаем и не отрицаем, ибо он, который за пределами всех свойств, есть совершенная и единственная причина всего — за границами всякого отрицания он вершина того, что полностью освобождено от всего и за его пределами пребывает.
Боже мой… да это же просто бред! Как хорошо, что эта сутра последняя. Такова теология в лучшем или, скорее, в худшем ее виде — а это одно и то же, если речь идет о теологии. Все это — сплошной бред! Вам придется нырнуть в него и попытаться выудить оттуда что-нибудь стоящее.
Поляк устроился на работу на строительной площадке. Хорошенько с утра потрудившись, он спросил у прораба, где находится туалет. Тот указал ему на маленькую палатку. Внутри оказалась неглубокая яма, через которую была перекинута доска.