Дионисий внес значительный вклад в понимание этого вопроса. Он говорит:
…не существует также никакого утверждения или отрицания, которые могли бы в полной мере к нему относиться.
О том, существует он или нет, с определенностью сказать абсолютно ничего нельзя. Что же тогда прикажете делать? Необходимо отбросить все интеллектуальные суждения в отношении бога. Мы должны позабыть саму идею о том, что можно его познать. Мы должны расслабиться, погрузившись в себя, в свое неведение, полностью отказавшись от поиска каких бы то ни было знаний. И в этом состоянии агнозии, в этом состоянии незнания начинает происходить чудо, и вдруг вы чувствуете… Вы чувствуете не бога, не жизнь; то, что вы чувствуете, несводимо ни к одному слову. Ваше ощущение настолько обширно, что все слова становятся бессмысленными и неадекватными.
Махавира называет это мокшей, то есть свободой, и это слово гораздо прекрасней, чем слово «бог». Будда называет это нирваной — прекращением деятельности эго, смертью эго. Это слово звучит также гораздо более красиво, нежели слово «бог», поскольку свободе невозможно поклоняться. Священники не нужны свободному, лишенному эго человеку. Представление о боге как о некой личности, которая находится где-то, привело к созданию храмов, мечетей и церквей и веками питало духовенство, делающее на этом бизнес и занимающееся эксплуатацией.
Но с другой стороны, мы делаем и утверждения, и отрицания по отношению к тем вещам, которые ниже его (и из него вытекают!); но в отношении его самого мы ничего не утверждаем и не отрицаем, ибо он, который за пределами всех свойств, есть совершенная и единственная причина всего…
Вы видите, в чем состоит его проблема: ему приходится все время, постоянно потакать желаниям своих коллег, начальства, Ватикана, римского папы. Поэтому после всех этих отрицаний, после изложения глубочайших мыслей он отступает. Он заканчивает на той же ноте. Он снова говорит:
Он есть совершенная и единственная причина всего — за границами всякого отрицания он вершина того, что полностью освобождено от всего и за его пределами пребывает.
Он продолжает использовать местоимение «он» и, в конце концов, говорит:
Он есть совершенная и единственная причина всего…
Остерегайтесь его языка. Дионисий говорит не совсем то, что чувствует. Иногда он выражает свои чувства, но сразу же камуфлирует это с помощью своего жаргона, чтобы его не смогли ни в чем уличить. И ему удалось замаскировать их так, что никому не удалось его разоблачить. В сущности, для того, чтобы уличить Дионисия, потребовался бы равный ему гений, потребовался бы другой Дионисий. Глупые священники не смогли ничего обнаружить в его словах. Он создает столь густую завесу из теологического тумана, что становится непонятно, что же он все-таки имел в виду.