— Да, если хотите, — вскинул подбородок Президент. — Мы слишком хорошо помним, к чему приводило всевластие спецслужб. И я никогда не допускал мысли, что Россия опять может стать полицейским государством.
— Ну-ну, — усмехнулся Чекменёв. Он почти не курил, поджигал папиросу, делал одну-две затяжки, дожидался, пока она сгорит до картона, и тут же брал из коробки новую. Процесс ему нравился, что ли? Вот и сейчас он повторил свою операцию, медленно выпустил дым поверх головы собеседника. — Вы не обижайтесь, мне просто крайне забавно вас слушать. Хоть одна страна в мире после крушения вашего социализма распустила свои спецслужбы? Или хотя бы подвергла их публичному поруганию и оплёвыванию? А в них что, ангелы работали и работают?
Видите — приходится с прискорбием признать, что ваша страна — уникум! В лес на медведя собрались, а патроны с пулями и картечью повыбрасывали. Тогда и армию следовало бы распустить, как ваш Ленин писал — «заменить всеобщим вооружением народа». Где-то он и прав по-своему — армия ведь ещё более мощный инструмент насилия и подавления личности, чем полиция. Вам что, неизвестны диктатуры, опиравшиеся именно на армию? А создатель свои собственные «органы» всегда в узде держать способен, если не дурак, конечно, и в людях разбирается…
Про «дурака» было сказано походя, Игорь Викторович, похоже, и не задумался, как его слова воспримет собеседник.
— Но подождите, — обещающе улыбнулся генерал, — ваши оппоненты, если сумеют власть захватить, быстренько объяснят всем, вам в том числе, что «демократия» — продукт исключительно пропагандистский, экспортный. Расстреливать и вешать они будут всерьёз, о «справедливых независимых судах» даже не вспомнят. О подобных вещах вообще вспоминают только в период предвыборной борьбы, если правитель настолько недальновиден, чтобы подобную ерунду вообще допустить.
— Вы что же, демократию и всё ей сопутствующее в корне отрицаете? — не донёс вилку до рта Президент.
— Конечно. За пределами уездного самоуправления и казачьих Кругов. В любом другом случае ваша демократия — то же самое, что гильотина как лекарство от перхоти.
— Нет, я никак не могу с вами согласиться. Пусть у нас в России общество ещё не дозрело в силу известных причин, но ведь пример развитых демократий Запада…
— Не собираюсь втягиваться с вами в политическую дискуссию. У меня для этого нет ни времени, ни желания…
— Тогда зачем…
— Сейчас объясню, — генерал снова наполнил свою рюмку, задержал в воздухе графинчик в наклонённом состоянии. — Вам — плеснуть? Нет? Ну, дело хозяйское. Да вы ешьте, ешьте, одно другому не мешает. Знаете ли, я не дипломат, предпочитаю с людьми говорить прямо и откровенно. Если кому-то, например, высшая мера отчётливо светит, я никогда не стану врать, что «всё будет зависеть от вашего поведения, следствие и суд учтут чистосердечное раскаяние» и прочую ерунду. Вот и мой сюзерен, и сотрудники среднего звена как-то