— Попросим — пойдёт, — коротко ответила Мария и чувствительно толкнула кэптэна стволом под лопатку. — Поднимайся. Дойдём живыми — отлежишься.
Удивительно, но моряк, выглядевший не совсем вменяемым, с кровоподтёком, быстро разливавшимся на лбу и вокруг глаз, слова девушки понял, не совсем уверенно встал и, как сомнамбула, начал карабкаться по скобтрапу, ведущему по узкой, чуть шире плеч крупного мужчины, шахте, ведущей прямо в главный командный пункт. Впереди поднимался Карташов, за ним англичанин, замыкающей — Мария. Подстраховывала, хотя сорваться здесь было практически невозможно — чуть отклонился назад — и упёрся спиной в сталь трубы.
В боевой рубке, люк в которую по боевому расписанию был открыт, не оказалось никого, кроме сигнальщика, дежурившего у телефонов. Да и правильно — зачем тесниться в глухой коробке с узкими прорезями-бойницами, через которые почти ни черта не видно, если этажом выше, в так называемой «оперативной рубке» куда просторнее, с четырёх сторон большие остеклённые окна со сдвижными створками и целых три выхода на обширный мостик. На его крыльях — два четырёхствольных «Эрликона» в полусферических вращающихся башенках.
Сначала Николай направил на сигнальщика автомат, а потом Мария одним движением выключила парня, недоумённо таращившегося и на неприятное, когда смотрит тебе в грудь, дульное отверстие, и на недавнего «царя и бога» — старпома, выглядящего как после драки в портсмутском борделе, и на молодую ведьму, тоже с автоматом и очень неприятно прищуренными глазами. Этот взгляд и вспомнится ему первым, когда он придёт в себя после долгого беспамятства.
— Не сильно ты его? — спросил Карташов, когда матрос сполз по переборке на рифлёный настил рубки.
— Раз не убила — значит, не сильно. Очнётся, только шеей долго будет больно двигать.
Тут наверху послышался шум, крики, даже выстрел громыхнул, пистолетный, вообще как-то неуместный на столь грозном корабле, где положено грохотать только пушкам главного калибра и зенитным скорострелкам.
Николай рванулся к трапу, но Мария его опередила, оттолкнула довольно невежливо.
— За этим смотрите!
Взлетела вверх, будто пантера какая-то, или — строевой матрос по пятому году службы, почти не коснувшись ни поручней, ни ступенек.
И лоб в лоб столкнулась с Мариной, так же как она решившей проверить — нет ли её подопечным какой-нибудь угрозы снизу.
Девушки остановились и в один голос рассмеялись. Ситуация и вправду получилась несколько комичная.
— Что у тебя, Верещагина? — крикнул Уваров, наклоняясь к люку, и тут же сам увидел ещё одну свою подчинённую.