Ситуации, в которых проявлялось «шестое чувство» девочки, случались на каждом шагу…
… Диане чуть больше годика. Старшая дочь Светлана одна могла ее расчесать. После купания Света решила заплести Дианочку, но вот беда: потерялась любимая расческа. Светлана занялась ее поисками, все перерыла, все осмотрела, но найти злополучную расческу так и не смогла. И конечно во время этих поисков одна мысль неотвязно крутилась в ее голове: «Куда она подевалась?» Диана молча встала с дивана, пошла в другую комнату, наклонилась и достала из под кровати затерявшуюся расческу.
…Диане около двух лет, она голенькая (до трех лет «костюм Евы» был ее любимым облачением), слегка прикрытая тонкой простынкой, лежит у мамы на руках. Они едут на машине. Любаша думает про себя: «Сейчас приедем домой, оденем Диану и поедем на речку..». Ее мысли прервала Диана, не вытаскивая изо рта палец, она сказала: «Я и так одета!»
…Диане два с половиной. Мама держит ее на руках и ждет, когда слегка выпивший папа, помоет руки и возьмет свою радость, которая безудержно захотела к папе на ручки. А сама Любаша с трудом сдерживает раздражение, – ну не выносит она пьющих людей! И тут Диана с укоризной взглянула на мать и произнесла: «Папа хороший!» – «Дианочка, а кто против?» – попыталась поскорей оправдаться Любовь. Вот так мамина звездочка учила маму жить, сдерживать не только слова, но и избавляться от дурных мыслей, а значит принимать и людей, и возникшие с ними проблемы спокойно и без напряжения.
…Диане три года. Она смотрит на портрет покойной бабушки Любаши и спрашивает ее: «А это кто?» Ее выражение лица, глаза и даже голос, говорят о том, что она словно проверяет свою маму. Любаша ответила:
– Моя бабушка.
– А где она? – вновь задал вопрос ребенок.
– Умерла.
– Она у Бога?
– Наверное, – ответила Любовь.
– На, поговори с ней, – сказала девочка и подала телефон.
Люба продолжила игру ребенка, взяв телефон в руки, она заговорила:
– Бабушка, любимая моя, мне так плохо без тебя, я так скучаю по тебе. Спасибо тебе большое, что послала мне Дианочку! Я так тебе благодарна за нее…
– Ну хватит! – сказала Диана. – А где твоя мама?
– Умерла.
– Тогда и с мамой поговори.
И Любовь начала: «Мама, родная моя…» Но не успела закончить, как ребенок вырвал телефон из рук и грубо, по взрослому сказал: «А с мамой не так надо говорить! Ну-ка спроси у нее, почему она не купила тебе платье?!» Земля под ногами ушла в эту минуту у Любаши. Ее окатило холодом, а память вырвала уже не из сознания, а из подсознания один злополучный день в ее жизни. Она никогда, сколько помнит себя, ничего ни у кого не просила. Будь то игрушка, какая-то вещь или еда. Она рано научилась понимать, что ей все равно этого не дадут. Не потому что не хотят, а потому что не могут. В тот день в станичный «сельмаг» привезли новый товар. Мать получила зарплату и премию на работе. И отец тоже. И впервые за много месяцев он отдал всю до копейки свою зарплату матери. Любе безумно понравилось одно платье, она до сих пор помнит его цену: девять рублей двадцать копеек. Цена по тем временам, надо сказать, для станицы запредельная. Как только она произнесла свою просьбу, мать начала кричать на весь магазин, что у нее куча долгов и она не может купить ей то, что она просит. В магазине было полно людей, а Любаше было уже шестнадцать лет. В эту минуту от стыда ей хотелось провалиться сквозь землю. Выскочив со слезами оттуда, она ушла к бабушке, которая увидев любимую внучку в слезах, устроила расспрос. А на следующий день, имея пенсию всего лишь двенадцать рублей, пошла и купила это злополучное платье. Но радости Любаша от покупки не получила, и плакала она вовсе не потому, что ей не дали то, что она хотела, а от боли и стыда. Тогда она дала себе обещание, что когда она вырастет и у нее будут дети, она никогда не будет себя вести так, как вела ее мать. Свое обещание она сдержала. Но как об этом случае узнала маленькая девочка, которой тогда и на свете-то не было? Уму непостижимо! Для ума человеческого это и правда загадка, а вот душе известно все. Нужно только помнить, видеть, слышать. И Диана слышала…