— Он был умным человеком. А ты закрывай глаза. Давай я лучше расскажу тебе что-нибудь не столь мрачное? Однажды я попал в мир, созданный из огня. Там реки лавы текут по красному камню, а небо — цвета крови. Их солнце белое, большое и очень жестокое. Оно слишком близко к этому миру и давит на него, а если и исчезает с небосвода, то ненадолго. За несколько минут реки остывают и даже покрываются тонкой коркой. А камень хрипит и трескается.
Когда-то Тисса любила сказки.
Но Их Сиятельство не походили на престарелую нянюшку, которая рассказывала истории про альвов, сумеречников и прочих выдуманных существ. Хотя нянюшка полагала их отнюдь не выдумкой. И всегда оставляла блюдце молока для полной луны: чтобы волосы у Тиссы лучше росли и не темнели. А на ножку кровати привязывала красную нить, от кошмаров…
— Я возвращался туда раз за разом. Странно быть драконом… маг не проламывает мир, но как бы становится частью его, кем-то или чем-то, что способно выжить.
— Драконов не существует.
Как лунных кошек, сонников и цокотушек, которые крадут железные гвоздики из подков и подметок.
— Существуют. Там. Они рождаются в жерлах вулканов из углерода. Изначально они — кристаллы, которые растут, пока не становятся достаточно большими, чтобы появился разум. А разум кристалл изменяет в сущность. Я уже был взрослым… почти взрослым.
Он был драконом? Чешуя, когти и крылья? Пещера с сокровищем и прекрасная дева… у нянюшки драконы всегда прекрасных дев воровали. Правда, потом появлялся благородный рыцарь и дракона убивал.
Хорошо, что это — сказка.
— У меня были крылья, способные выдержать напор солнечного ветра. И когда начиналась гроза — а в месяц горячего солнца грозы бывали постоянно — я поднимался. Высоко. Выше других. Мое тело пылало и плавилось, я почти сгорал и, падая, нырял в озера лавы. Они казались прохладными. Мне жаль, что я не умею рисовать так, как Кайя. Я бы нарисовал для тебя этот мир.
— Вы… никогда туда не вернетесь?
— Скорее всего.
Ужасно. Он с такой нежностью говорит о том мире… быть драконом. И летать выше других. Там, наверное, не имело значения, что тан родился рабом. Вряд ли драконы знают, что такое рабство. Так Тиссе казалось. И титулы им не важны.
Они свободны в своих желаниях.
А тан взял и отказался.
Зачем?
— У этого мира тоже есть свои плюсы, — сказал он, точно подслушав мысли Тиссы. — А я не настолько самодостаточен, чтобы долго оставаться драконом.
Он все-таки уснул первым. И Тисса тихонько лежала, думая о том, каково это — ходить по всем мирам и каждый раз возвращаться туда, где тебя считают недостойным низким существом.