…а твои лорды? Разве они не должны были как-то… что-то делать?
…лорды требовали наведения порядка. Желательно, на их землях. Они принесли вассальную присягу. И желали, чтобы я исполнил взятые на себя обязательства. В лучшем случае, давали войска. С войсками тоже сложно. Мне не верили. А я умел драться, но не командовать.
Я слышу его грусть, и свободной рукой дотягиваюсь до его ладони.
…первые два года я воевал. Сначала сам. Потом учился, чтобы другие.
Разноцветные картинки чужих воспоминаний.
Дохлая лошадь, которую рубят на куски, потому что мясо не должно пропасть. Дым над остатками домов. Мертвецы. И оглушающий лязг. Металл уродует металл, а людям остается терпеть.
…извини, сердце мое. Этого ты не должна была видеть.
…я хочу.
…потом вернулся Урфин и стало легче…
…а где он был?
…мир смотрел. Не сердись на него. Он так долго мечтал стать свободным. Как я мог его удерживать?
Никак. Я понимаю. И Урфина тоже: если долго рваться на свободу, то сложно остановиться, эту свободу получив. Но мне все равно тоскливо, потому что хуже нет, когда самые близкие уходят, оставляя наедине с войной. Это не предательство, это вынужденный шаг, но… я рада, что Урфин вернулся.
…зато он нашел Магнуса. Дядя был… не в себе.
Но Кайя нашел способ привести его в норму. Еще одно чудо, которое оказалось ему по плечу.
Вот только во что обходились эти чудеса?
…хуже всего было с мелкими бандами. Люди отвыкли работать на земле. Зачем? Имея копья или нож, можно взять все, что тебе хочется. Если пиратов мы разбили, мятежи подавили, то эти… они появлялись из леса. Грабили. Жгли. И снова исчезали. Местные с ними не справлялись… зачастую не хотели справляться. Куда проще получить часть добычи и вовремя закрыть глаза. А случалось, что и рыцари не брезговали «народным весельем». Это они так называли… знаешь, не понимали порой, за что их к смерти. Смертей было много. Я действовал жестоко… дядя, если случалось, был еще хуже.
…но были причины?
…тогда казалось, что да. Насилие не остановить добрым словом. Я понимал, что должен что-то делать и видел один путь. Но порой… для меня это было слишком.
Картинка обрывается раньше, чем я успеваю разглядеть что-либо, кроме опушки леса — сумрачный ельник за узкой полосой берез. Света много. И ощущение жары. Смрада, от которого к горлу подкатывает тошнота. Но я давлю ее.
Я ведь знала, что Кайя не святой. Он предупреждал, что руки у него в крови, да и… я ведь не лучше. Я приговорила тех людей к смерти и смотрела, как они умирают, мучаясь вопросом — имею ли моральное право решать чью-то судьбу.