Настоящий мужчина должен уметь правильно поджечь избу и разогнать коня, чтобы женщине было чем заняться на досуге.
Женское восприятие роли мужчин в жизни.
Юго наблюдал за тем, как преображается замок. Он словно открывался, позволяя зиме подойти ближе. И та кралась на мягких лапах, терлась о стены, оставляя на камнях льдистый подшерсток, дышала в окна инеем, играла мелодию ветра на трубах.
Снег выпал в одну ночь. Много. Густо. И выбеленный мир стал чист, как при рождении.
Юго не сумел удержать себя. Он забрался на вершину башни, одной из многих в Замковой короне, чтобы искупаться в сугробе. Колючие поцелуи ветра — что может быть лучше?
А потом зиму пустили на порог.
Белые холсты с осколками картин. Дерево.
Дорога.
И снежная крошка на полу.
Зеркала, которые крадут друг у друга отражения, чтобы спрятать их в стеклянной черноте, как зима прячет окна озер.
Юго приходил в зал каждую ночь, дожидался, когда обитатели замка засыпали, и приходил. Смотрел. Слушал. Поправлял то, что мог поправить, не будучи замеченным.
— Она специально, да? — спросил он у кота, единственного собеседника, который не раздражал, вероятно, тем, что был лишен возможности отвечать. — Конечно, нет. Она не знает про меня. Никто не знает. Беспечные дети на снегу… в моем мире детей оставляют, когда не могут прокормить. Смерть от холода милосердна.
Кот ходил за Юго по пятам, не то из любви, не то от недоверия. Но стоило протянуть руку, чтобы коснуться рыжей — слишком рыжей для этого места — шерсти, как кот отпрыгивал. Однажды зашипел.
— Понимаю. Я тоже не люблю, когда ко мне прикасаются. Знаешь, наверное, если бы не Хаот, я бы умер. На снегу. Не веришь? Я раньше любил мечтать.
И не любил зеркал. Юго и сейчас избегал их, зная, насколько легко поверить отражению. Оно — ложь, пусть невольная, ведь зеркало показывает лишь то, что видит само, но все равно вокруг слишком много лжи.
— Я придумал себе родителей, которые лишились меня и хотят найти. Зовут. Поэтому мне так больно. Мир тянет назад… таких было несколько. Почти все сошли с ума. И я не исключение, но я хотя бы жив. Я даже нашел дорогу домой.
Зачем Юго говорит это? Никогда прежде он не испытывал потребности рассказывать о себе, пусть бы и тому, кому рассказывать безопасно.
— Там вечная зима. Есть та, которая позволяет дышать, и та, что приносит ночь и холод, от которого замерзают птицы. Но снег всегда… волки. Пустота. Моя мать давным-давно мертва. Вероятно, ее убили вербовщики. Они частенько так делают, чтобы оборвать наиболее прочную нить.