…дай догадаюсь, сердце?
…нет. Не пробуй. Если наткнешься на грудину или ребро, то лишишься оружия. Ты не проломишь кость. Под ребра. Слева или справа. Сзади или спереди — не важно. Ранения в область живота всегда болезненны и крайне опасны. Кроме того внутреннее кровотечение быстро ослабит противника. И выглядят они довольно мерзко. Это деморализует…
Что-то не вижу я себя в образе воительницы, швыряющей кинжалы направо и налево. Я скорее визжать буду и брыкаться, но вот чтобы кого-то сознательно в висок пырнуть…
…сердце мое, я не хочу даже думать о том, что это тебе когда-нибудь пригодится. Охрана будет защищать тебя до последнего, но…
Но и Сержант не всемогущ и уж тем паче, не бессмертен. А паранойя мешает просто зачеркнуть тот вариант, когда я останусь одна.
…прежде, чем ударить, убедись, что тебя не видят. Скорость реакции у тебя много ниже, чем у тренированного воина, и единственный шанс — неожиданность. И думай, куда бить. Учитывай возможность того, что твой соперник может носить защиту. Держать нож лучше двумя руками. И не колебаться. До того, как решишься — можно. Если же решилась — исполняй.
Кайя замолкает. Молчу и я, раздумывая над тем, что вряд ли смогу ударить человека, зная, что бью насмерть. Это… неправильно.
…но возможно. Иза, то, что я сейчас сказал, это вариант крайнего случая, когда других возможностей просто не останется. И я сделаю все, чтобы такой крайний случай никогда не наступил.
Я верю.
Кому еще верит, как не Кайя… и церемония продолжается. За ней последует торжественный ужин. А там и бал начнется.
От заката до рассвета.
Но рядом с мужем я не боюсь вампиров.
И все-таки Тиссе было не по себе.
Конечно, она больше не прячется на балкончике, откуда видна лишь часть огромного зала, мечтая о том, как однажды сама окажется на балу. Чтобы в красивом платье. Чтобы все на нее смотрели и удивлялись тому, какой она стала. И чтобы она шла, гордо подняв голову, никого вокруг не замечая…
Исполнилось.
Оказалась.
В платье. И платье было таким, что Тисса долго раздумывала, имеет ли она вообще право его надевать. Муар и кружево. Два оттенка белого дополняют друг друга. Простой покрой, в чем-то строгий даже. Ни бантов, ни лент, и единственной кокетливой уступкой моде — паутинка воротничка, что крепился к платью на жемчужных пуговках. Они же украшали рукава и сетку, под которую пришлось убрать волосы — платье требовало открытой шеи.
В этом наряде Тисса выглядела более взрослой. И совсем не такой, как она привыкла.
Но смотрели на нее не из-за платья… вернее, из-за него тоже, обсуждая, во что стал наряд. И чем Тисса его заслужила. Наверняка, удивлялись тому, какой стала, но без восхищения — реальность и мечты во многом расходятся. Оставалось идти, гордо подняв голову и никого вокруг не замечая.