А вот лорд-казначей — нет.
Но возражать не стали.
Комната, выбранная Сержантом, как нельзя лучше подходила для тайных бесед и зарождающихся заговоров. Она была невелика, если не сказать — тесновата. Единственное окно, забранное решеткой, — намек заговорщикам на возможные перспективы? — выходило на стену, а соседняя башня заслоняла солнце. Полумрак разбавляли редкие свечи. Обстановка сдержанная. Серьезная. Дубовые панели. Винно-красная обивка на креслах. Золотой позумент. И массивный каменный зверь, возлежащий на круглом столе.
— Присаживайтесь, — я заняла кресло с гербом дома.
Сержант встал сзади и сбоку. Я не могла его видеть, но само присутствие успокаивало. Вряд ли меня попытаются убить, во всяком случае, физически. Но лучше уж с охраной, чем без.
— Вам не следует меня опасаться, Ваша Светлость.
— Меры предосторожности…
— Да, конечно, понимаю. После всего, что вам выпало пережить… вы сильная женщина. Хотя по вам и не скажешь.
Все страньше и страньше. Чего это он такой галантный вдруг?
— И я хотел бы заключить с вами союз, — закончил Макферсон.
Он сидел в кресле свободно, но не развязно, видом и позой демонстрируя, что, хотя Наша Светлость и не вызывают прилива верноподданического трепета, но всяко сочтены собеседником, достойным уважения.
— Смею полагать, что этот союз будет выгоден для обеих сторон. Позвольте быть с вами откровенным?
— Будьте.
Чего уж человеку в маленьких радостях отказывать? А к мерзости я уже привыкла.
— Ваше появление образовало меня не больше, чем радует внезапный насморк. Уж не сочтите за грубость, леди, но так оно и есть. Выход новой фигуры в старой игре, где игроки знают друг друга почти столь же хорошо, как знают себя, чреват непредсказуемыми последствиями. Вы чужды нашему миру. Ваше поведение, манеры, вернее полное их отсутствие, небрежение к условностям… и то необъяснимое влияние, которое вы оказываете на Кайя. При вашей-то не слишком выразительной внешности.
Макферсон поставил локти на широкие подлокотники. Пальцы же соединялись. Мизинец с мизинцем. Безымянный с безымянным… завораживающе медленные, змеиные жесты.
— Я был против этого брака. Из сугубо утилитарных причин: нет хуже ситуации, когда любитель, пусть из побуждений самых лучших, портит игру профессионалов. Вы оказались рядом с самой серьезной фигурой на доске, имея над нею почти неограниченную власть. Это, знаете ли, пугает.
Бедный. То-то запуганным выглядит.
Но каков монолог! Проникновенный. Видно, что человек всю ночь готовился, пока Наша Светлость отдыхали от трудов праведных.
— Вдруг бы вам взбрело в голову что-нибудь… странное?