Рука у тана была теплая и крепкая, шаг — быстрый, а намерения неясные. О них Тисса старалась не думать, хотя бы потому, что мысли сворачивали к той несчастной ванной… приличной девушке следовало бы забыть обо всем, что она видела, и Тисса искренне старалась. Но видимо, она уже не могла считаться полноценно приличной девушкой.
— А… а могу я узнать, куда мы направляемся? — поспевать за Их Сиятельством было нелегко, но если они думают, что Тисса станет жаловаться, то не дождутся.
— Можешь.
— Ваше Сиятельство, — Тисса будет вежлива. Очень-очень вежлива. — Не будете ли вы столь любезны сообщить мне о цели нашего… путешествия.
Он остановился. Развернулся и посмотрел так, что, не держи он за руку, Тисса сбежала бы.
С другой стороны, хотя бы остановился.
Дух перевести можно.
Если получится. Потому что дух в непосредственной близости от него отказывался переводиться. И вообще дышать оказалось сложно. А еще Тисса почувствовала, что краснеет.
Вот почему бы ему не поболеть было еще немного? Такой тихий был… добрый… вежливый… или это присутствие леди Изольды сказывалось?
Ох, что она про Тиссу подумает…
— Ребенок, — Их Сиятельство изволили смотреть в глаза, и увернуться от взгляда было никак не возможно. — Ты извини, что я над тобой смеялся. И смеюсь. И буду смеяться. Я не со зла. Привычка такая.
— Смеяться?
— Да. Предпочитаю, чтобы плакали другие.
— Те, кто вас… обидел?
— Они в первую очередь.
Вот как-то сразу и поверилось. Даже жаль стало тех людей, но потом Тисса вспомнила, как выглядел тан, и жалость сменилась злостью: сами виноваты.
— Я честно постараюсь себя сдерживать, — пообещал он.
Как-то не очень искренне. Наверное, и сам не верит, что получится обещание сдержать.
— А идем мы тебя перевоспитывать.
Определенно, не получится… сдержать.
— Вы полагаете, я плохо воспитана?
— Слишком уж хорошо, — когда Их Сиятельство не насмехались, то они были вполне… нет, о таком приличные девушки тоже не думают. — Меня это пугает.
И как его понимать? Тисса не встречала еще людей, которых бы пугало хорошее воспитание. Тем более сомнительным представлялось, что тан в принципе способен испытывать страх.
— Поэтому попробуем научить тебя плохому.
Что ж, с талантами Их Сиятельства много времени не понадобится.
— Есть тут одно интересное место…
На вершине Голубиной башне и вправду когда-то размещались голубятни, где выращивали сотни и сотни птиц самых разных пород. Были здесь и изящные агараны, и турманы, и гривуны с курчавым оперением, и крупные лагоры с мохнатыми ногами, типлеры, барабанщики, дутыши и многие другие. Их названия сохранились на фресках, еще целых, но покрытых густой сетью морщин, на старых дорожных клетках, убрать которые тан не потрудился, на деревянных подставках с чучелами чемпионов…