Что и называется – Выбор. Перст Божий. Талант. И тут уж некому писать жалобу на несправедливость. И ни при чём занятия по шесть часов в день. Да хоть по десять! По двадцать четыре! Хоть ты продолби насквозь все белые клавиши – и туда и сюда смотреть не получится. Просто иначе устроен зрительный аппарат…
Ну а всё-таки – если бы и дальше ей довелось учиться у Марины Львовны?
Сама-то Громова, понятное дело, с учениками обычно скучала: «Ну, занимайся» – вот и весь её мастер-класс… Да ведь они и были всего-навсего ОБЫЧНЫЕ ученики!
Но неужто можно было её любить – после Марины-то Львовны?!
А впрочем, любить её ОБЫЧНЫМ как раз и не полагалось. Полагалось просто слушать и цепенеть от восторга…
Так вот, дальше: о богатых, всяких там новых русских – умолчим. Ибо особая статья, параллельный мир, простым людям неведомый, со всеми этими джакузи, подтяжками лица и особняками на Канарах.
Умолчим также о маме. Ибо для неё – только вечная жизнь в расцвете сил, и никак иначе! Никаких других вариантов. И как повезло, что у мамы такой дотошный, неуёмный, МОЛОДОЙ характер! Что до сих пор не устала воспитывать её, Зою, и Пашку тоже, и даже дядю Гришу, и искать керамическую плитку, и записывать дяди-Гришины стихи и лелеять старую бандитку Муху!
А кстати, есть у нас в запасе и вечная девушка Люси. Но у той молодость неверная, всё больше приступами: как только очередная любовь-морковь – так неземное сияние глаз, новая причёска и жизнь с чистого листа, а как завяли хризантемы – так приступ печени, голосок будто из подземелья и имидж умирающего лебедя.
Правда, имеется ещё Ируся Конькова. Эта волшебница доморощенная, из наших. И ведь в самом деле будто не стареет, а так незаметно переходит из одного качества красоты в другое. Была хрупкая тростиночка – стала женщина в теле (и, главное, без излишков этого самого тела!) А там, глядишь, превратится в благородную даму этакого вечного возраста. И ведь спроси её – ни за что не выдаст своего секрета: как это возможно жить без мучительных гримас? Без рыданий ночами, после двухминутной беседы с родным сыночком? И без последствий этих рыданий в виде опухшей на трое суток физиономии? Да и что ей ответить, если не бывает у неё этих гримас, как не бывает педсоветов и наглых учеников, и наверняка ни одна из дочек не поставит ей прочерк за честность или за умение отстаивать свои взгляды. И потому же ни к чему ей подтяжки и таблетки для похудания, равно как и валидол в три часа ночи…
Но всё-таки волшебница! Ибо даже если ей и не по силам решить все Зоины проблемы, то уж утешительное слово для подруги у неё всегда найдётся. И слово, и приют, и чашечка кофе с ручкой-лепестком – успокоят лучше сериала!