– Рассказывай свою притчу, – предложил полковник. – Нам сорок метров до казармы идти.
– Притча короткая. Гулял атеист в горах, природой любовался, цветочки горные рвал. Зазевался от красоты окружающей и сорвался со скалы. Но в последний момент успел зацепиться пальцами за камень. Висит так, а рядом никого нет, кто помог бы ему. Внизу пропасть, горный поток камни там ворочает. И камень, на котором атеист повис, шатается, и пальцы разжимаются, сил уже нет держаться. Взмолился атеист: «Господи, если ты есть, спаси меня. Я буду в тебя верить!» И услышал вдруг голос: «Я спасу тебя, но ты же обманешь. И верить не будешь». – «Буду, буду, Господи, только спаси… Я уже верю…» «Ну, хорошо, – сказал Господь. – Тогда разожми пальцы». – «Что я, дурак, что ли?» – возмутился атеист.
Подполковник Шумаков ничего не сказал, только слегка улыбнулся.
Они уже подошли к четырехэтажному зданию казармы…
– Ну так что мы имеем от этого простреленного погорельца?
Валерий Львович Ладейщиков, старший следователь по особо важным делам Следственного комитета по Магаданской области, привычный больше к свободной гражданской одежде, всегда чувствовал себя неуютно в мундире. Ощущение у Валерия Львовича было такое, словно ему на шею нацепили, как собаке, жесткий и натирающий шею ошейник. Потому он часто водил головой, стараясь вывернуться из воротничка рубашки, а иногда запускал под воротничок палец, словно протирал воротничок по окружности. Работать в своем кабинете старший следователь не любил как раз по той причине, что новый начальник Следственного комитета, переведенный в Магадан из Москвы и наделенный московскими привычками и нравами, требовал от сотрудников обязательного ношения мундира на службе, что при прежнем руководстве считалось вовсе не обязательным. Вот в командировке Валерий Львович чувствовал себя вполне прилично, когда носил свой старый теплый свитер с высоким и толстым «хемингуэевским» воротником, который и от холода спасал, и шею не натирал. В командировках следователь просто отдыхал душой и телом. Там и работалось лучше, там удавалось сосредоточиться непосредственно на расследуемых делах, тогда как в кабинете из-за проклятого мундира сосредоточиться ему было трудно.
Сейчас полковник Ладейщиков находился не в своем кабинете, но собирался туда вернуться под конец рабочего дня, потому и не переоделся в цивильную одежду, отправляясь в здание областного управления ФСБ, хотя она висела в шкафу его кабинета, и возможность переодеться у него была.
Следственная бригада в первой половине дня выезжала на место преступления. Туда они добрались почти благополучно, почти без происшествий, если не считать происшествиями несколько кратковременных остановок, во время которых приходилось толкать машины. Хороших и мощных внедорожников Следственный комитет в своем гараже не имел. Да если бы и имел, то даже в самый большой внедорожник следственную бригаду не поместишь. Ехали на двух «уазиках» и микроавтобусе вместе с операми из ФСБ, на которых и была возложена оперативная работа по этому делу. «Уазики», как обычно, с трудностями дороги справлялись, а вот микроавтобус «Фольксваген» делался явно для немецких автобанов, а не для российского бездорожья. На занесенной метелью дороге он часто пробуксовывал и несколько раз застревал.