– Понятно, товарищ подполковник. Будет команда, я перешлю. Гриф ставить?
– Хорошо, что напомнили. А я размахнулся! Электронную почту… Обязательно. И даже не «для служебного пользования», а гриф «секретно». Отправлять будете через шифровальный отдел. На мое имя. Наш шифровальщик мне доложит. До связи…
Ткачук положил трубку, а старший лейтенант страдальческим взглядом посмотрел на ждущего его у двери майора Лохматого и стал раздеваться…
– И что ты думаешь? – спросил майор Лохматый после того, как Василий Иванович пересказал ему содержание своего разговора с подполковником из «Альфы». – Они в самом деле свое следствие ведут или просто «крышуют» ингушей?
– Если приказано поставить гриф «секретно», значит, я должен отправить документацию, которая имеет строгий учет. Кто будет требовать отправлять с таким грифом, если это дело неофициальное? Их, думаю, проверяют не меньше, чем нас. Документы строгой отчетности могут быть приобщены только к делу, имеющему такой же серьезный гриф секретности. Думаю, что опасения наши напрасны. Но вот как-то требуется теперь отшить от нас полковника Ладейщикова. Он же, как клещ бумажный, ему тоже все документы подавай.
– А прямо так и отошьем. Скажем, вся документация с грифом «секретно» затребована Москвой без оставления копий.
– А что, есть такая формулировка – «без оставления копий»?
– Долго ли формулировку придумать! Что Следственный комитет понимает в наших формулировках! Ладно. Ладейщикова я на себя беру. У меня получается с ним разговаривать. Сейчас сразу и позвоню, надеюсь, не спит еще. А ты пока подготовь документацию. Протоколы и… Короче, сначала спроси самого этого… Ткача…
– Ткачука.
– Ткачука… Спроси его, нужен ли ему видеоматериал по несанкционированному допросу со скополамином. У них тоже такие допросы применяются, я знаю, мне говорили, и даже более широко, чем у нас. Они сразу на операции, бывает, выцепят кого-то, вкатят дозу и допрашивают.
Майора прервал телефонный звонок по внутреннему телефону, но не по «красному».
– Кого еще несет! – проворчал майор и только после этого снял трубку. – Слушаю…
– Это вы, товарищ майор?
– Я, я. Майор Лохматый. Кто это?
– Лаврушкин.
– Да, Игорь Леонидович, слушаю вас. Опять что-то случилось?
– Опять случилось, товарищ майор… – Голос фельдшера был глухой, словно он из-под воды разговаривал.
– Что там у вас?
– Заключенный… Пятая камера…
– Кто там, в пятой камере?
– Этот самый. Мой крестник. Гортанов…
– Что с ним?
– Удавился.
– Как так? – выскочил из-за стола Лохматый. – Как недосмотрели? С него что, ремень не сняли?