— Что ты хочешь этим сказать? А… Я видела эту женщину. Ее Андрей пригласил тогда, в наш первый вечер, на виллу. Она настоящая красавица.
— Да. Она красива. Но это теперь ничего не значит. Да и вообще, разве красота — это решающий фактор? И что значит красота, если у тебя ледяное сердце? Ни черта не значит. Ладно. Не стоит об этом.
Он не стал говорить, что его тревожит, а она не стала настаивать. В конце концов, у них еще есть время. А сейчас, после ужина, им так хотелось броситься в объятия друг друга, что они и сделали, и никак не могли насытиться. Они были в его спальне, на широкой кровати, а заснули, тесно прижавшись друг к другу. Среди ночи ее разбудил его стон. Она почувствовала, как бешено колотится его сердце. Она поняла, что ему приснился какой-то кошмар, и ничуть этому не удивилась. День был тяжелый, и неприятных впечатлений на их долю хватило. И все-таки она спросила:
— Что тебе приснилось, Антон?
— Даже вспомнить не могу, но что-то ужасно тяжелое, мне приснилось, что я… теряю тебя…
— Ты меня не потеряешь, — сказала она, убирая волосы с его покрытого испариной лба. — Ни за что! Если только сам этого не захочешь.
— У тебя осталось не так уж много времени здесь, — сказал он. — Алена, я не хочу расставаться с тобой. Нам нужно подумать…
— Тсс… — прижала она палец к его губам, — не сейчас.
Руки Алены обвились вокруг него, и он почувствовал ее мягкие губы, нежно прижавшиеся к шее. Она склонилась над ним, и он потянул ее на себя. Теперь она была сверху, и он, ощутив прилив сил, погрузился в нее, такую страстную, такую желанную. Их движения становились все неистовее, и энергия, искавшая выхода, наконец взорвалась. Он отдал ей всего себя, и она приняла его с восторгом и благодарностью. И больше никакие кошмары до самого утра не потревожили их. Дом погрузился в ватную тишину, которую нарушали лишь звенящие за раскрытым в сад окном цикады.
…Дни проходили в каком-то немыслимом темпе, время неслось, как сумасшедшее. Так происходит всегда, когда счастье обрушивается на человека нежданно-негаданно и весь мир становится тесен для воспарившей души, а часы неумолимо отсчитывают уходящие безвозвратно минуты, чтобы сделать их прошлым, оставив лишь мучительные воспоминания о том, чего уже никогда не вернуть. Алена одновременно была совершенно спокойна и напугана тем, как все идет хорошо. Странно, но никто их не беспокоил, хотя оба были готовы ко всему. Алена без малейшего сожаления приняла тот факт, что вовсе не она будет делать фильм о госпитале, ее вообще этот самый госпиталь мало волновал. Беспокоило единственное — здоровье Кати. Но там все шло гладко, и, разумеется, никто не стал играть судьбой девочки ради отмщения строптивой женщине. Алена поняла, как же нелепо было ее предположение об обратном.