Ренни вдруг чувствует, что в доме кто-то есть, по деревянному полу стучат чьи-то шаги. Ренни не хочет быть застигнутой здесь, хотя Поль ничего ей не запрещал. Но все равно нехорошо рыться в чужом доме. Ренни на цыпочках выходит, стараясь как можно бесшумней закрыть за собой дверь. Хорошо, здесь есть коридор, ее нельзя заметить.
Оказывается, вместо Поля заявилась Лора. На ней ярко-розовое платье, плечи оголены.
— Привет, я принесла тебе поесть, — говорит она.
Лора подходит к кухонной стойке и начинает выгружать из соломенной корзинки всякую снедь: хлеб, масло, пакет пастеризованного молока с надписью «Long Life»[6].
— У него вечно пустой холодильник. Я сварю нам по чашечке кофе, идет?
Лора достает электрический чайник, кофе, сахар; она знает, что где лежит. Ренни сидит за деревянным столом, с возрастающей неприязнью наблюдая за приготовлениями. Она понимает, что должна быть благодарна за внимание и заботу, но вместо этого чувствует раздражение. Это не ее кухня, не ее дом, почему же ее так коробит хозяйское поведение Лоры? И откуда Лоре известно, что она здесь? Хотя, может быть, она этого и не знала. Может, она просто здесь частый гость.
— А где Поль? — интересуется Лора.
— Откуда я знаю, — Ренни занимает оборонительную позицию: он что, отчитывается перед ней?
— Ничего, появится, — беззаботно откликается Лора. — В этом он весь: сегодня здесь, завтра там, и поминай как звали.
Лора расставляет чашки, приносит кофе. Ренни ни намеком не дает понять, как ей хочется есть. Она не хочет говорить Лоре, что у нее ни крошки во рту не было со вчерашнего дня. Она вообще ничего не хочет говорить. Она хочет, чтобы та поскорей убралась, но Лора вместо этого удобно усаживается за стол. Она делает глоток кофе. Ренни рассматривает ее руки. Короткие толстые пальцы, обгрызанные ногти, заусенцы.
— Я бы на твоем месте не стала чересчур увлекаться Полем. — Началось, мелькает у Ренни. Сейчас она начнет из лучших побуждений, для моего же блага, нести такое… По своему опыту Ренни знает: все, что говорится из лучших побуждений, оказывается неприятным.
— Отчего же? — улыбается Ренни, стараясь, чтобы ее голос звучал совершенно равнодушно.
— Я же не говорю, что совсем не надо этого делать. Черт, почему бы и нет, у нас не тюрьма народов, мы в свободной стране. Только не слишком увлекайся, вот и все. У Поля странная манера общаться с людьми. Пришел, ушел. Здесь уже столько народу перебывало, сплошная круговерть.
Ренни не совсем понимает, что Лора хочет этим сказать. Ей угрожают или просто предостерегают?