Он достал маленький альбомчик с фотографиями Криса.
— Вот это его последний школьный снимок, — показал он.
Кэтрин внимательно рассмотрела каждое фото.
— Он очень похож на тебя.
— Угу. Иногда я смотрю в зеркало на себя и вижу его щербатую улыбку или торчащий по утрам вихор. Ты — первая женщина, которая поняла мою тоску оставшегося одиноким отца. Остальные избегают таких тем как чумы.
Он положил фотографии на ночной столик.
— Как же так вышло, что никто не заполучил такой бриллиант в свои руки?
— Наверное, не нашлось смельчака, которого не смутил бы выводок детишек во дворе, — засмеялась Кэтрин.
— Ошибаешься. У тебя просто нет времени на кавалеров. Уж я-то знаю твой график, начиная с прибытия громогласной Хилари в шесть утра и до самого позднего вечера. Какая уж тут может быть личная жизнь?
— Больше тебе не придется мучиться из-за нашей ранней пташки. Мама Хилари ожидает двойню, и доктор велел ей уволиться с работы. Возможно, малышка больше не вернется под мое крылышко.
— Поэтому ты так рьяно принялась печатать?
— Частично поэтому. Когда селишься далеко от города, то труднее найти клиентов. В Лансинге предложений было столько, что многим приходилось отказывать.
— А теперь у тебя завелся сосед, сладить с которым сложнее, чем с семнадцатью малышами.
Она рассмеялась и начала медленно отодвигаться.
— Мне ли не знать этого? Уже поздно. Пожалуй, пора пожелать друг другу спокойной ночи.
Он снова притянул ее к себе.
— Нет. Еще рано.
— Не забывай, что у тебя завтра утром деловая встреча.
— Это займет всего пару часов. Вот что. Давай встретимся за ленчем. Сначала ты отоспишься. Потом сходишь в бассейн или займешься чем-нибудь еще. Устрой себе маленький праздник, ладно?
— Отлично.
Он бросил взгляд на подушку.
— Ты не проголодалась? Могу пожертвовать своими шоколадками.
Кэтрин, быстро развернув одну плитку, протянула ему.
— Не могу, — отказался он, покрепче стиснув ее. — У меня руки заняты.
Весело улыбнувшись, она поднесла плитку прямо к его губам.
— Так лучше?
Он слизнул шоколад с ее пальцев.
— Мм… — произнес он с полным ртом. — Сказочно вкусно.
Мягкие губы и язык коснулись ее губ. Кэтрин, мгновенно испугавшаяся столь интимного жеста, отвела глаза в сторону.
Таннер взял вторую шоколадку.
— Теперь я тебя угощу.
Он не сводил с Кэтрин глаз. И видел ее нерешительность. Ей надо было помочь раскрепоститься, не бояться своей женской природы.
Протягивая ей шоколад, он продолжал наблюдать. Желание захлестывало ее, глаза призывно блестели, тело дрожало под его рукой.
— Ну же, еще кусочек, — уговаривал он. — Еще никому не повредило на ночь что-нибудь сладкое. Я мог бы, конечно, предложить и кое-что получше, заменив собой шоколадку на твоей подушке.