В глазах Таннера блеснула искра надежды.
— А если бы я поранился, то мог бы рассчитывать на твое сочувствие?
— На сочувствие — да, но не на… — Она чуть не проговорилась, вовремя спохватившись и так и не произнеся слова «любовь». Ей было болезненно ясно, что если она хочет пережить их разрыв без особых страданий, то надо гнать прочь подобные мысли. — Как ты сам сказал мне два месяца назад, большие мальчики должны переживать свою боль сами, без чьей-либо помощи.
Таннер вспомнил, по какому поводу была произнесена эта фраза. Он пытался объяснить ей, почему никогда больше не женится. Боль от потери слишком велика. И вот Кэтрин воспользовалась его же словами против него. И жестокость удара поражала.
Он внезапно прочувствовал всю глубину одиночества, с которым она жила эти долгие годы.
Конечно, пытаясь расшевелить, он изводил ее своими глупыми выходками. И был с ней, чтобы приятно проводить время. Он видел, что она стала доверять ему. И лишь из-за собственного страха сознательно отказал ей в том, в чем она нуждалась больше всего.
В любви.
Силы внезапно покинули его. Он привык к мысли, что любовь бывает лишь раз в жизни и свою он уже пережил. Как же он ошибался! Как жутко и ужасно ошибался. Неужели он потеряет ее из-за того, что поставил на первое место свои глупые эгоистичные инстинкты?
Таннер смотрел на Кэтрин, не скрывая своих душевных мук. Но сейчас все же лучше говорить о Майкле.
— Тебе, наверное, хочется узнать поподробнее всю историю? Я имею в виду о медведе.
— Да.
— Тогда садись и слушай. Пожалуйста. — Осторожно взяв под локоть, он подвел ее к потертому дивану. Усевшись рядом с ней, он молча признался себе в том, что безнадежно, совершенно бесстыдно влюблен в нее.
* * *
Кэтрин еще и еще раз перебирала в памяти все рассказанное ей о происшествии с медведем. Поскольку Майкл интуитивно повел себя со зверем совершенно правильно, его раны оказались легкими. Хотя она до сих пор не могла без содрогания смотреть на семнадцать швов, наложенных на его плечо.
Когда Таннер в больнице поведал ей все от начала до конца, она была потрясена тем, как мужественно он держался в ситуации, требовавшей от него мгновенной реакции. А ведь положение было не из легких. Первый выстрел лишь испугал медведя, он развернулся и двинулся на Таннера. И только второй выстрел прикончил зверя.
— Я не хотел описывать тебе все это по телефону, иначе бы ты точно свихнулась, воображая всякие кровавые ужасы.
Неделю спустя Кэтрин все еще думала об этой простой фразе, в которой был весь Таннер. Он не хотел лишний раз ее волновать. А ведь сам пережил тяжелейшую ситуацию. И пусть действовал он хладнокровно, руки у него тряслись от страха. Сам сознался. Он боялся попасть не в медведя, а в Майка.