На груди правителя когда-то покоилась огромная подвеска из чистого золота. Скрученные золотые нити в виде жгутов заканчивались фигурками скифов на конях. Украшение было таким тяжелым, что шейные позвонки скелетов не выдержали его тяжести и обломились. Золотой диск съехал с груди правителя и застрял в тазовой кости.
― Гривна, ― сказала Ника. Она протянула руку, коснулась одним пальцем золотого диска и повторила: ― Гривна. Нагрудное украшение скифов.
― А он был высокий, ― заметил Степка, единственный из присутствующих, окончательно не потерявший хладнокровия. ― Метр девяносто, не меньше…
― Смотри, пап! ― возбужденно вскрикнул Васька. ― Золотые браслеты на ногах!
― И на руках, ― добавил Егор. Нагнулся, поднял с пола тяжелый золотой кругляш, упавший с руки покойного.
― Господи, сколько же на нем золота! ― нервно сказал Степка и сделал шаг вперед.
― Осторожно!
Крик Ники ударил в высокие своды, выложенные гладкими камнями. Степка испуганно замер на месте.
― У его ног еще один скелет! ― сказала она, не отрываясь от камеры.
― Где? ― не понял Степка и пошарил лучом у подножия трона. ― Мама!
Из темноты на него глянуло красивое женское лицо. Именно лицо, а не череп! Только лицо почему-то сияло и переливалось в свете фонаря, как будто было сделано из какого-то драгоценного металла.
― Мама! ― повторил Степка и протянул руку.
― Не трогай! ― вскрикнула Ника, но было поздно. Степка схватил сияющую маску, надетую на лицо скелета, сидевшего у ног правителя. Обнажились пустые провалы глазниц и темная впадина носа.
― Это маска! ― сказал Степка растерянно. Повертел ее перед глазами и повторил:
― Мама! Никогда в жизни ничего подобного не видел! Даже в кино!
― Положи на место! ― велела Ника. ― Ребята, ищите голову правителя! На нем должна быть такая же маска!
Они разошлись в разные стороны, зашарили по полу лучами. Золото валялось прямо под ногами, как хлам, как поломанные елочные украшения, и было его так много, что не хотелось и нагибаться. Но маска, выполненная с необыкновенным искусством, будоражила воображение.
― Это ее портрет? ― спросил Егор вполголоса, оказавшись рядом с Никой. ― Портрет его жены?
― Не думаю, что она была его женой, ― ответила Ника, не переставая обшаривать пол. ― Ее посадили на пол, у его ног. Скорее всего, это невольница.
Она кашлянула и уточнила:
― Любимая невольница.
― Нашел! ― крикнул Степка, и эхо стаей воронья взлетело к потолку.
Он высоко поднял руку, подсветил ее светом фонаря. Сверкнул драгоценный металл, почему-то не потускневший от времени.
― Почему он такой яркий? ― спросил Егор Нику.