— Не расслабляться! Оружие и патроны, аптечки, еду, награды, документы, личные вещи и сигареты, выгребайте все, когда и где встанем на довольствие — не известно! За работу! Вооружайтесь! Товарищи командиры, следите за порядком!
И, прихватив в двух местах поцарапанного комсомольца, я пошел к пулеметам, мне со Снегиревым спокойней было.
— С победой, — говорю. — Даже если нас всех здесь положат, мы уже выиграли, однозначно. А мы еще немало дел натворим, мне сердце подсказывает. За тобой, Снегирев, разведка, а я с документами посижу. Капкан, скажи нашим блатным, что если через час немецкой карты не будет, мы их уважать перестанем. И переведем в хозвзвод, картошку копать.
Через двадцать минут притащили десяток карт и полную полевую сумку немецких документов. Глянул в них — стал кое-что понимать. Железнодорожники нас по бесхозной железной дороге загнали в немецкий тыл, чуть ли к самому Баранову. Луга осталась далеко к северу, поэтому мы и подловили на марше два полка СС из полицейской дивизии, и положили их почти полностью, в том числе и генерала с прикольной фамилией — Мюльферштедт.
— Тело генерала притащите, — крикнул я на улицу.
— Целиком? — это блатные шутки шутят.
— Если очень тяжелый, отрежьте ему башку — начальство документам может и не поверить, а мы им раз — и голову генерала на стол. С моноклем и фуражкой. И будет нам слава и почет. Мы, наверное, первые, кто генерала СС завалил, — поддержал я веселый разговор. — И быстрее шевелитесь, на соседнем полустанке склад большой, охраны всего рота — будем брать.
Блатные побежали бодро весело, а меня взяли в оборот Снегирев, Михеев и парочка бывших пленных, тоже оказавшихся командирами НКВД.
— Капитан Морозов. Лейтенант Мельников, — представились.
Вот он и настал, день тяжкий. За кадрового чекиста мне никак не сойти. Там сотни мелочей, на какой-нибудь, да проколешься. Армеец в любых чинах для чекистов — ноль без палочки. НКВД почти всех маршалов к стенке поставил, двое уцелели, Ворошилов и Буденный. Ложь должна быть масштабной, учат нас вожди мирового пролетариата. Земля — крестьянам, сказал Володя Ульянов, и стали крестьяне крепостными рабами, без паспортов и надежды. А кто был против работы даром, был объявлен кулаком и раскулачен. А казак — расказачен. А коряк, ну да ладно. С волками жить, по-волчьи выть.
— Главное управление иностранного отдела НКВД, капитан Синицын. Во время выполнения задания Ставки имею право приказывать любому сотруднику наркомата. С формулировкой: «Именем Союза Советских Социалистических Республик». За невыполнение приказа — расстрел. Расписки о неразглашении государственной тайны оформим позже, в Москве.