«Нет, — отвечала та, — я жду его с минуты на минуту».
«Странно, что его так долго нет».
«Разве этих монахов поймешь?.. А почему, собственно, вы им интересуетесь?»
«Да просто потому, что увидела адресованное ему письмо», — ответила Барбетта.
«Его принесли вчера вечером».
«Странно! — продолжала Барбетта. — Похоже, почерк-то женский!»
«Что вы! — возразила другая. — Женщины, как бы не так!.. Вот уже пять лет аббат Доминик здесь живет, и за все время я ни разу не видела, чтобы к нему приходила хоть одна женщина».
«Что ни говорите, а…»
«Да нет, нет! Это писал мужчина. Знаете, он меня так напугал!..»
«Неужели он вас обругал, кума?»
«Нет, славу Богу, пожаловаться не могу. Видите ли, я чуточку вздремнула… Открываю глаза — откуда ни возьмись, передо мной высокий господин в черном».
«Уж не дьявол ли это был?»
«Нет, тогда бы после его ухода пахло серой… Он меня спросил, не вернулся ли аббат Доминик. — “Нет, — сказала я, — пока не возвращался”. — “Могу вам сообщить, что он будет дома сегодня вечером или завтра утром”, — сказал незнакомец. По-моему, есть отчего испугаться!»
«Ну, конечно!»
«“А-а, — сказала я, — сегодня или завтра? Ну что же, буду рада его видеть”. — “Он ваш исповедник?” — улыбнулся незнакомец. “Сударь! Запомните: я не исповедуюсь молодым людям его возраста”. — “Неужели?.. Будьте добры передать ему… Впрочем, нет! У вас есть перо, бумага и чернила?” — “Еще бы, черт возьми! Можно было не спрашивать!” Я подала ему, что он просил, и он написал это письмо. “А теперь дайте чем запечатать!” — “Вот этого-то как раз у нас и нет”».
«Неужели и вправду нет?» — удивилась Барбетта.
«Есть, разумеется. Да с какой стати я буду раздавать воск и облатки незнакомым людям?»
«Конечно, так можно и разориться».
«Дело не в этом! Как можно не доверять до такой степени, чтобы запечатывать письмо?!»
«Да и, кроме того, запечатанное письмо нельзя прочитать, когда тот, кто оставил его, уйдет. Впрочем, — продолжала Барбетта, бросая взгляд на письмо, — почему же оно запечатано?»
«Ах, и не говорите! Он стал шарить в бумажнике… И уж так он искал, так искал, что все-таки нашел старую облатку».
«Вы, стало быть, так и не узнали, что в этом письме?»
«Нет, разумеется. Да и к чему мне знать, что господин Доминик — его сын, что он будет ждать господина Доминика сегодня в полдень в церкви Успения у третьей колонны слева, как входишь в церковь, и что в Париже он живет под именем Дюбрёя».
«Значит, вы все-таки его прочли?»
«Я его приоткрыла… Мне не давала покоя мысль, почему он непременно хотел его запечатать».
В эту минуту зазвонили на церкви святого Сульпиция.