Жан Робер вначале не понял, говорит г-н де Маранд серьезно или смеется. Он бросил взгляд на банкира, и ему показалось, что на лице того мелькнуло насмешливое выражение.
Но собеседники встретились глазами и с минуту внимательно друг друга разглядывали, после чего г-н де Маранд с поклоном повторил:
— Господин Жан Робер! Я говорю совершенно серьезно. Госпожа де Маранд доставляет мне огромное удовольствие, поддерживая знакомство с человеком, обладающим столькими достоинствами!
И он протянул поэту руку с такой искренностью, что Жан Робер не мог не ответить ему тем же, хотя, казалось, не без некоторого колебания.
Третий персонаж, о котором мы расскажем читателям, был наш проводник Петрус. Мы-то знаем, какая звезда его влечет! Он уже произнес приличные случаю приветствия г-же де Маранд, Жану Роберу, своему дядюшке — старому генералу Эрбелю (тот, пристроившись в стороне, был поглощен своим пищеварением, чем объяснялся его важный и серьезный вид), поклонился дамам и спустя мгновение нашел повод, чтобы оказаться у козетки, на которой полулежала прекрасная Регина и обрывала лепестки с пармских фиалок, уверенная в том, что, когда она встанет и перейдет на другое место, художник бережно соберет обезглавленные ее рукой цветы.
Пятый персонаж — всего-навсего танцор. Эта порода весьма ценится хозяйками салонов; но поэты, романисты, художники обращают на нее не больше внимания, чем режиссер на статиста.
Итак, мы упомянули, что Лоредан разговаривал с г-жой де Маранд; Жан Робер наблюдал за ними, облокотившись о мраморную доску камина; Петрус беседовал с Региной, провожая улыбкой каждую фиалку, падавшую из рук его богини; генерал граф Эрбель в уголке софы старательно переваривал ужин; наконец, танцор записывал порядок танцев, чтобы вовремя устремиться к нужной партнерше как только оркестр, которому предстояло зазвучать не раньше полуночи, наполнит благоуханную атмосферу гостиных призывными звуками очередной кадрили.
Для большей точности прибавим, что картина, которую мы попытались изобразить, была очень изменчива. Каждую минуту лакей докладывал о прибывавших гостях. Новое лицо входило, и, если это была дама, г-жа де Маранд шла ей навстречу: в зависимости от того, насколько близкие отношения их связывали, хозяйка дома встречала гостью поцелуем или ограничивались рукопожатием; если входивший оказывался мужчиной, она кивала ему, сопровождая свой жест очаровательной улыбкой или даже несколькими словами. Затем она указывала на свободное место даме, на оранжерею — мужчине, предоставляя вновь прибывшим полную свободу: они могли полюбоваться батальными полотнами Ораса Верне, морскими пейзажами Гюдена, акварелями Декана или же, если это им больше было по душе, завязать с кем-нибудь из гостей разговор, а то и внести свою лепту в общую беседу, какая всегда оживляет любую гостиную и в которой охотно участвуют те, кто не умеет вести разговор вдвоем или — что тоже по-своему трудно! — не умеет молчать.