– То есть книгу вы не покажете?
– Я сохраню верность своему гостю.
– Что ж, ладно, – ответил Чарли. – Тогда принесите нам, пожалуйста, обед в номер. И по кружке эля.
– Вы остановитесь у нас?
– На ночь точно. Этот номер сойдет.
– Что, если мистер Моррис вернется?
– Если он и впрямь ушел с Вармом, то нет, не вернется.
– И все же вдруг возвратится?
– Тогда прилично заработаете на шампанском, ибо мы намерены как следует отметить встречу.
– Вам обед горячий или холодный?
– Горячий. И две кружки эля.
– Значит, два полных горячих обеда?
– И две кружки эля.
Женщина позвонила в колокольчик, давая знак, что разговор окончен. Чарли же снова прилег на кровать. Я спросил, что он думает о случившемся.
– Что думать, я и не знаю. Надо для начала взглянуть на записи Морриса.
– Вряд ли хозяйка нам их покажет.
– Не торопи события, братец.
Открыв окно, я выглянул наружу и вдохнул соленый воздух. Гостиница стояла на крутом холме, и видно было, как толпа китайцев – с косичками, в шелках и замызганных тапочках – толкает вверх по склону быка. Животное в гору идти не желало, и косоглазые лупили его ладонями по крупу. При этом они перекрикивались, и голоса их напоминали птичий хор, странный и совершенно чужой. Своей чуждостью китайский язык и показался мне очаровательным, хотя, наверное, сами косоглазые просто отчаянно матерились.
В этот момент постучали. В номер вошла дородная женщина, очень плотно поджимающая губы. Она принесла нам обед, горячий, если не сказать обжигающий. Прохладный эль был очень вкусный – я залпом опорожнил половину бокала. Потом поинтересовался у хозяйки, во что мне встал этот большой глоток. Женщина, присмотревшись к бокалу, ответила:
– Три доллара. Целиком обе ваши порции – семнадцать.
При этом она взглянула на нас так, словно ждала немедленного расчета. Чарли поднялся и вручил ей двойного орла. Когда же хозяйка полезла в карман за сдачей, братец перехватил ее руку и заверил, что сдачи не надо, пусть это послужит компенсацией за нашу грубость и проникновение в комнату без хозяйского ведома. Сдачу женщина приберегла, однако спасибо не сказала. Напротив, мы ее как будто обидели. Стоило Чарли протянуть вторую двадцатку, и лицо женщины сделалось каменным.
– Это что еще такое? – спросила она.
– Плата за книжку.
– Сказано было: вам ее не заполучить.
– И не надо, мэм. Оставьте книгу при себе. Мы лишь взглянем на записи одним глазком.
– Не видать вам их, как своих ушей!
Пальцы ее сжатых в кулаки рук покраснели от напряжения. Здорово мы эту бабу разозлили. Громко топая, она чуть не выбежала из комнаты.