– Даже из-за спины видать, – заметил он. – Скальп и тот вздулся, похож на волосатый шар.
Объехав стороной город, в котором Чарли нашел злополучного доктора, мы через несколько миль увидели следующий – безымянную дыру протяженностью в четверть мили, где жила едва ли сотня человек. Однако с дантистом повезло: мы нашли его почти сразу. Сидя на крылечке своей лавки, доктор по фамилии Уоттс мирно попыхивал трубкой.
Завидев нас, он улыбнулся.
– Ну и работенка у меня! Радуюсь, когда болезнь вот так вот уродует человека.
Он пригласил меня в небольшую и обставленную со знанием дела комнатку. Усадил в мягкое кожаное кресло, до того новое, что под моим весом оно заскрипело и ахнуло, выпуская воздух. Достав поднос, полный сверкающих инструментов, доктор принялся спрашивать, как я забочусь о зубах. Ни на один вопрос я не дал удовлетворительного ответа, хотя дантист не особенно этим опечалился. Казалось, ему просто за счастье спрашивать.
Выслушав мою догадку (якобы причина опухоли – укус паука или противоядие), Уоттс ответил, дескать, этому нет медицинского подтверждения.
– Человеческое тело настоящее чудо, – произнес он. – Разве можно анатомировать чудо? Может, вы правы, и опухоль от укуса или так называемого противоядия, а может, ни от того и ни от другого. Какая вообще разница, почему вам худо? Верно?
Я согласился, а Чарли напомнил:
– Я говорил Илаю, док, что у него в башке галлон крови плещется.
Расчехлив блестящий ланцет, Уоттс откинулся на спинку стула. Посмотрел на меня, как на бюст страшного урода, и заявил:
– Предлагаю выяснить, так ли это.
В жизни Реджинальд Уоттс пережил все возможные провалы и неудачи. Рассказывал о них он, однако, без горечи и сожаления. История собственных бесчисленных промахов и падений, казалось, забавляет его.
– Не далось мне честное дело, не далось и бесчестное. Не повезло в любви, не повезло и в дружбе. Что я только ни пробовал – всякий раз меня постигала неудача. Ну, вот вы, назовите наугад любое ремесло. Первое, что вспомнится.
– Земледелие, – сказал я.
– Однажды я обзавелся фермой, выращивал сахарную свеклу в сотне миль к северу отсюда. Денег не выручил, да и свекла не уродилась. Просто кошмар какой-то… Следующее ремесло? Называйте.
– Судоходство.
– Я купил долю в одном предприятии – грузоперевозки по реке Миссисипи. Выручка у них неприлично высокая… была, пока я не появился. Стоило пароходу отправиться во второй свой рейс с моими денежками на борту, как он пошел ко дну. Более того, меня посетила светлая мысль – отказаться от страховки судна, дабы сэкономить на будущее хоть какую-то сумму. Название парохода, «Барвинок», показалось мне вульгарным, и я настоял на новом, «Пчеломатка». Нас постиг полнейший провал, разорение. Если не ошибаюсь, товарищи инвесторы меня едва не линчевали. Я спасся тем, что повесил на двери дома предсмертную записку и, как последний трус, бежал из города. Бросил хорошую женщину. Столько лет прошло, а я все о ней вспоминаю. – Помолчав немного, доктор покачал головой. – Что-нибудь еще назовете? Хотя нет, постойте. Устал я рассказывать о неудачах.