– Отрок спит?
В темноте он хорошо видел могучий силуэт шефа на фоне окна, Монсеньор продолжал сидеть на подоконнике.
– Да, я позаботился о нем, – отозвался тот, наблюдая за Марком. – Твои кошмары – слишком большое потрясение для него. Пускай поспит.
Но насторожили Марка не слова шефа, насторожила интонация.
– Вы же здесь не просто за тем, чтобы проведать нас, вручив очередную кредитку на расходы? Я прав? – заподозрил он неладное. И стоило ему услышать имя Оуэна, сразу же нервно заходил по комнате туда-сюда.
– Тебе стоит встретиться с ним!
Монсеньор произнес это категорично, начальственным тоном.
– Но я не хочу его видеть! – взорвался Марк. Разве он перебрался в Сан-Франциско не для того, чтобы быть подальше от этого чудовища? Он вообще ничего не желал о нем знать!
– Он убивает…
– ХА! ХА! ХА! Какая сногсшибательная новость! Оуэн убивает! – Марк картинно развел руками. – А раньше не убивал… Так, цветочки нюхал?! Да он уже столько крови пролил, что мог бы и утопиться в ней! Жаль, что не хочет!
– Он оставляет трупы, – посуровел Монсеньор, не принимая его саркастичного тона.
– Трупы? – уставился на шефа Марк. На лице его явно читалось недоверие. – Ему что, славы захотелось? Или последние мозги растерял?! – усомнился он.
Монсеньор немного помедлил, прежде чем сказать то, что Марка вряд ли обрадует.
– Думаю, таким образом, он «зовет» тебя…
Марк в ответ нахмурился.
– Да он просто больной на всю голову ублюдок! Почему бы не поместить его в клинику? В палату с обитыми стенами. Запереть на замок, а ключ потерять!
– Не поможет, ты же знаешь…
– Но помечтать-то можно?!
Засунув руки в задние карманы своих левайсов, он снова заходил по комнате.
– А если… – встрепенулся он радостно.
– И это не поможет, но помечтай… Мечтать никому не вредно… – философски заметил Монсеньор.
Марк обидчиво насупился.
– Ну почему я? Почему снова я? – плюхнувшись со всего маху в кресло, он взъерошил еще влажные после душа волосы. «Я не хочу его видеть! Нет – я не могу его видеть! У него непонятная власть надо мной! Меня это пугает… Какие бы силы я ни прилагал, чтобы вырваться… Я всегда буду лишь рыбкой, попавшейся в сети. Даже отчаянно сопротивляясь, я все равно продолжаю плыть к нему в руки…» Оставив в покое свои волосы, он сидел в кресле, откинувшись на спинку, запрокинув голову. В его позе проявилось что-то безнадежное. Обреченное.
Хорошо зная нежелание Марка видеться с братом, Монсеньор вновь смотрел на него с жалостью. Только вот Оуэн не был бы Оуэном, если бы не заставил всех плясать под свою дудку.
– Я не поеду к нему! – Марк резко поднял голову. – Во-первых, меня укачивает! Морская болезнь, знаете ли. А в самолетах, опять же, – клаустрофобия. Так что встреча отменяется! – глянул он на шефа с веселой злостью.