— Да кто ты такой?
Философ тяжко вздохнул.
— Егерь я здешний… то есть, тамошний… Когда вся эта заваруха случилась, и меня вместе с вами занесло. Удостоверение, что ли, предъявить?
Витька тоже вздохнул.
— Пойдем, — сказал он. — На хрена тут удостоверение.
— Вот и я так считаю.
— Фоменко жалко… Послушай, ты точно про Машку ничего не знаешь?
Философ помотал головой.
— Не скули. Насчет Фоменко еще ничего не известно. А Машка твоя могла остаться там.
Оказалось, что Костомаров хорошо ушиб ногу и быстро идти не может. Философ покрутил круглой башкой, словно взрослый, что оценивает нанесенный ребенком ущерб. Но все равно быстро идти они не могли темнота только и знала, что подсовывать колдобины и отполированные временем изгибы вылезающих из земли корней. Философ шел первым, Костомаров плелся за ним. Вдруг лес слегка осветился — в небо взмыла зеленая ракета.
— Ого! — сказал философ. — Совсем обнаглели. Интересно, сколько их осталось.
— Нам бы до утра продержаться, — ответил Костомаров. — Я уже здешний костюм добыл, могу и днем ходить, а они, как дураки, в камуфле. А ты?
— Я тоже по-здешнему хожу. Где вы с Фоменко столько времени пропадали? Я думал, не дождусь вообще никогда.
— А ты нас?.. — Так это ты?.. На паперти?..
— Я. Меня Лешка научил.
— А?..
— Потом.
Философ привел Витьку туда, где поселился сам, — в сарай при мельнице. Дал дворовому псу обнюхать гостя, потом завел его вовнутрь, соорудил ему ложе и сам повалился рядом. Выкопав в сене нору, пристроил туда фонарик и зажег ненадолго. Свет шел такой, какой мог пробиться, — слабенький, но его хватало и не было видно снаружи. Теперь они впервые смогли разглядеть друг друга.
— Как тебя звать? — спросил Витька.
— Феликс.
— Что так?
— Батька поляк был. Меня и в католичество покрестили. Ну, значит, из всей вашей компании ты один уцелел. Лешка… Ну… Ну, не было у меня тут ни шприцев, ни антибиотиков!..
— Ясно…
— У него две пули в бедре сидели. Но он меня научил. Тут, говорит, еще наши должны были оказаться. А есть такое правило — если в лесу от своих отстал, никуда не дергайся, сиди на заднице, за тобой вернутся. Они, говорит, будут знать, что я никуда не ушел и где-то тут их жду. Они меня найдут… Ну, много чего еще говорил, потом бредил.
— Так это он тебя научил про пятна и про Оккама?
— Не умножай количество сущностей сверх необходимого? Он.
— Это бритва Оккама… — борясь с собой, прошептал Витька. — Был такой англичанин Оккам…
Голос сорвался.
Философ по имени Феликс погасил фонарик. Некоторое время он молчал, давая Витьке возможность совладать с собой.