«Товарищ Семен! Вчера я получил от товарищей ваше письмо… В ссылке имеется порядочная публика, и было бы очень хорошо снабжать ее периодическими нелегальными изданиями…».
Странно и загадочно, что Коба получал и отправлял письма через «товарищей», цинично игнорируя услуги царского почтового департамента. И снабжение ссыльных «нелегальными изданиями» тоже взвалил на плечи этих «товарищей»! А как было бы удобно ссыльным революционерам приходить на почту и регулярно получать по подписке решения конференций, съездов революционных организаций социал-демократов, социалистов-революционеров, анархистов и др.
Радзинский:
«Вскоре в Департамент полиции пошло сообщение: „Как можно полагать, кавказец (так полиция именует Кобу. — Э. Р.) в скором времени выедет в Петербург или в Москву для свидания с тамошними представителями организации и будет сопровождаться наблюдением… Явилось бы лучшим производство обыска и арест его нынче же в Вологде“.
Но… никакого ареста! Руководство Департамента будто не слышит и никак не реагирует!.. Следует новое донесение: „В 3.45 кавказец пришел на вокзал с вещами… вошел в вагон третьего класса в поезд, отходящий на Санкт-Петербург… Кавказец с означенным поездом уехал в Петербург“. И никакой попытки его задержать! Но почему?»
Здесь чувствуется некоторая растерянность Радзинского. Ему никак не удается найти логическую связь между донесением жандармского идиота и реакцией его начальства. Радзинский «подзабыл», что Коба живет в Вологде свободно, не имея за собой даже гласного надзора полиции. Ссылка-то кончилась! К чему привел бы арест Кобы в Вологде, предлагаемый автором донесения? К конфузу! А вот если проследовать за ним в Петербург или Москву и выявить его связи — это уже чревато повышением по службе! И, главное, для ареста в Питере или Москве имелись законные основания — появление в городах, запрещенных ему для проживания.
Жандармы это понимали, а Радзинский нет…
Радзинский:
«И опять непонятное. С самого начала Коба должен был знать: побег в Петербург безнадежен. В это время в Киеве выстрелом из револьвера убит глава правительства Столыпин. Петербург наводнен полицейскими агентами.
Как уцелеть с паспортом на имя Чижикова и с грузинской физиономией?».
Это для радзинских «побег в Петербург был безнадежен»! Потому что после убийства Столыпина евреем Богровым полиция во всех крупных городах империи чрезвычайно активизировалась в строго определенном направлении. С. Аллилуев:
«Правительство приняло экстраординарные меры для поимки предполагаемых соучастников Богрова. Был разослан секретный циркуляр всем домовладельцам, содержателям гостиниц, предписывающий немедленно сообщать в полицию о каждом вновь прибывающем лице еврейской национальности».