Что касается «портрета», написанного Ф. Кнунянц («маленький, тщедушный, какой-то ущербный»), то здесь Радзинский сам себя и опровергает, давая в своем сочинении фотографии молодого Иосифа Джугашвили под названием «Коба — революционер и террорист». На фотографии красивый молодой человек с внимательными, ясными глазами и прямой, гордой осанкой. Читатель, надеюсь, не забыл, как, не сгибаясь, шел Коба в батумской тюрьме сквозь строй солдат под градом ударов ружейных прикладов. И этот факт подтвержден самим драматическим историком Радзинским! А насчет эпитетов «маленький, тщедушный и какой-то ущербный» — то понятно, что Кнунянц «рисовал» портрет Сталина, используя в качестве модели Радзинского. Хотя по сравнению с этим карликом Сталин выглядит великаном. В тюремных документах, которыми располагает Радзинский, указан и рост Кобы — 174 см. Было бы интересно также взглянуть на физиономию «художника» Кнунянца…
Радзинский:
«…Но Екатерина увидела его (Кобу. — Л. Ж.) иным… В нем было очарование столь любимого в Грузии романтического разбойника, грабящего богатых во имя бедных. И еще — ощущение власти над людьми. Оно подчиняло. „Он нравился женщинам“, — вспоминал под старость Молотов…»
Странно все это! Радзинские и кнунянцы во внешности Сталина отчего-то видят только «ущербность и тщедушность», а красавица Екатерина Сванидзе с этим парнем решает навсегда связать свою судьбу и разделить с ним все тяготы и опасности его революционной деятельности.
Радзинский:
«Это, конечно, была любовь! Она была так же религиозна, как его мать. Их венчание было тайным, и не только от полиции — церковный брак был позором для революционера. „Почти не было случая, чтобы революционный интеллигент женился на верующей“, — с презрением писал Троцкий…»
Да, для еврея Троцкого в отношении к невесте главное не любовь, а ее атеизм, и Радзинский не находит нужным одернуть соплеменника. А вот Сталину было наплевать на мнение Троцких с радзинскими, и он проходит обряд венчания с любимой Като.
Радзинский:
«Убивая людей, влача полунищее существование, Коба мечтал о настоящей семье, которой был лишен в детстве. Создать такую семью он мог только с невинной религиозной девушкой…»
Потрясающее скудоумие Радзинского и ощущение полной безнаказанности позволяют ему выплескивать совершенно абсурдные обвинения в адрес Сталина. Впрочем, этим без устали уже более полувека (!) занимаются его собратья по разуму.
Каких таких людей «убивал» Сталин? Фамилии у этих людей есть? А почему ни одной фамилии не указано?
И с чего это Радзинский измыслил, что семью Коба мог создать «только с невинной религиозной девушкой…»? Неужели этот театральщик не в состоянии понять, что любовь рождается вне всяких расчетов и пожеланий? Архивник, исходя из собственных нравственных начал, уверен, что Коба никогда не полюбил бы Като, будь она неверующей, потерявшей невинность. Что тут сказать? Вряд ли стоит особо бранить Радзинского. Таким его воспитали родители, и тут ничего не поделаешь. Жаль только, что, не осознавая свою нравственную ущербность, он без смущения выставляет ее на всеобщее обозрение.