— Хорошо, сэр, — ответил Брикман, взял пакет и инструкции и покинул комнату.
Дори поднял глаза на О'Халлагана.
— Я предпочел бы, чтобы Бордингтон был мертв. Он может нам сильно усложнить дело.
— Хотя вы и не спрашиваете мое мнение, но я позволю себе сказать, что считаю операцию очень рискованной, — холодно заявил О'Халлаган. — Я всегда считал, что вы недооцениваете Гирланда. Он может причинить большие неприятности. Мы даже не уверены, что он поедет в Прагу.
— Наоборот, я совершенно уверен, — сказал Дори. — Он поедет.
— Хорошо, предположим, что он поедет. Он может удрать с деньгами.
— Что заставляет вас так думать? — возразил Дори. — Он совсем не так умен. Я готов потерять деньги… это чехи их получат, но не Гирланд. В сущности, это деньги государства. Поверьте мне… он совсем не так хитер, как вы думаете.
О'Халлаган вспомнил те случаи, когда Гирланд вытягивал из Дори основательные суммы денег.
— Ну что ж, увидим, — сказал он.
Дори, который был очень доволен своим планом, подвинул к себе бумаги и О'Халлаган понял, что беседа закончена.
Бордингтон достал фотоаппарат, чтобы зарядить его.
— Не беспокойтесь, — сказал он. — Я уеду через два дня.
Мала теперь была согласна держать его у себя. Она даже была готова помочь ему, если это ускорит его уход. Она сделала несколько снимков, и глядя на его худое осунувшееся лицо, испытала некоторую жалость.
— Я не знаю, как мы из этого выкрутимся, — сказала она печально, — но, надеюсь, что выкрутимся.
Он улыбнулся.
— Ну да, разумеется… два дня… я вам это обещаю… не больше, — он протянул кассету с пленкой и свой британский паспорт. — Вы можете отнести это Карелу Власту? Он живет на улице Селента. Скажите, что это срочно. Он стар, но знает свое дело. Вы знаете где это? Поезжайте на трамвае.
— Пройдите в ванную комнату, мне нужно вдеться.
— Да, конечно.
Бордингтон вошел в ванную комнату и закрыл дверь.
Слушая, как она ходит по комнате, он вспомнил день, когда познакомился с ней. Кен предупредил, что теперь у них будет еще агент-женщина в Праге, в «Альгамбре». Кен решил, что будет лучше, если Бордингтон будет передавать сведения через молодую женщину. Таким образом Бордингтон и Кен не должны больше встречаться.
Бордингтон вспомнил свое первое посещение Малы. Как только он ее увидел, — сразу влюбился. Она была полной противоположностью Эмили. Эмили — толстая, злобная. Мала — тонкая, очаровательная. Но он никогда не намекал о своих чувствах Мале. Он помнил, что намного старше ее и женат.
В течение двух лет, что он работал с ней, чувства его стали сильней. Он страдал от ее безразличия. Теперь близкое присутствие молодой женщины тревожило его. Он знал, что при малейшем намеке все будет кончено. С того момента, как они оказались запертыми в одной квартире, она ничего другого, кроме желания поскорей освободиться от него, не высказывала.