— Вам память не изменяет, гражданин Грачев, и вы этим правом можете воспользоваться.
Заполнив вводную часть протокола, Татьяна написала:
«В соответствии с просьбой свидетеля, ему предоставлено право записать свои показания собственноручно».
Потом она протянула протокол Грачеву, и он аккуратным почерком, без единой грамматической ошибки и довольно толково изложил свои показания. А когда и он, и Грунина подписали протокол, Грачев, обретя прежнюю наглость, спросил:
— Можно мне теперь один вопросик, уже, как говорится, не для протокола?
— Да, пожалуйста, — разрешила Татьяна. Ей стало даже интересно, о чем будет говорить этот тип.
— Надеюсь также, что никаких звукозаписывающих устройств у вас нет? Об этом вы ведь должны были поставить меня в известность в соответствии со статьей сто сорок первой все того же кодекса.
— Можете не беспокоиться, таких устройств у меня с собой нет, — невольно улыбнулась Татьяна.
— Я и не беспокоюсь. Просто при наличии таковых дополнительного разговора у нас бы не состоялось. Зачем, скажите вы мне, пожалуйста, с вашими-то внешними данными понадобилось вам в милицейские инспектора? Вам надо бы в театр, там бы такую даже безо всякого таланта приняли, и зрители бы за это режиссера не осудили. Не часто ведь такую красавицу не то что на сцене, но и в кино доводится увидеть.
Нужно было бы закончить с ним на этом разговор, но Татьяна спокойно спросила:
— Ну, а если у меня талант именно оперативного работника милиции и полное отсутствие артистического?
— Не обижайтесь, пожалуйста, — ухмыльнулся Грачев. — Что-то я этого не заметил. Но даже если и есть, на кой вам черт все это? Не дамская ведь работа. Если Глафиру Бурляеву действительно не супруг изувечил, а еще какой-то тип, которого будто бы и я, и сам Бурляев до смерти боимся, то, узнав, что вы им заинтересовались, может же он и вас?.. И тогда вся ваша красота…
— Если вы со мной об этом только хотели поговорить, — резко оборвала его Татьяна, — то будем считать беседу нашу законченной.
— Кстати, и на работу пора Бувайте здоровеньки, гражданин старший инспектор! Желаю вам удачи в нелегкой вашей работе. Боюсь только, что вы еще пожалеете, что не послушались моего совета.
Дня через два после встречи с Татьяной Груниной Олега Рудакова вызывает к себе начальник цеха:
— Мастер ваш, Балашов, заболел и, видимо, надолго. Вчера вечером отвезли в больницу.
— Опять радикулит? — спрашивает Олег, уже догадываясь, чем завершится этот разговор.
— Опять.
— А мне, значит, снова за него?..
— Снова.
Начальник немногословен, в отличие от заболевшего мастера. Да и чего зря говорить, когда и без того все ясно.