— Да, смелость твоя, прямо надо сказать, не столько отчаянная, сколько безрассудная, — вздыхает Олег. — Когда же, однако, эта встреча должна состояться?
— Этого Грачев и сам не знает. Ему нужно было получить пока лишь мое согласие… Смотрите-ка, по какой улице мы уже едем! — бросается к окну Анатолий. — Проехали твою остановку, Андрей.
— Ничего, я у метро сойду.
А когда Десницын сходит на следующей остановке автобуса, Анатолий говорит Олегу:
— Запутано тут все так, что и сам честертоновский патер Браун, пожалуй, не разобрался бы. Грачев ведь и Андреем интересовался. Это уж потом, когда мы из дома вышли. Не хотел я этого при Патере говорить, а тебя ставлю в известность.
— Не будем сейчас над этим голову ломать, — решает Рудаков. — Пока ясно лишь одно: без помощи Татьяны Петровны нам не обойтись. Самодеятельностью своей можем только все дело испортить и непоправимых бед натворить.
Подполковник Лазарев вызывает к себе Грунину во второй половине дня. До этого она побывала на заводе и встретилась там с Рудаковым и Ямщиковым. Рассказ их о событиях минувшей ночи не очень ее удивил, так как она уже знала от своих помощников, что Ямщиков пробыл у Грачевых более двух часов. Было так же известно, что около одиннадцати ночи возле дома Грачевых появились и Рудаков с Десницыным.
Не очень удивил ее и рассказ Ямщикова о предложении, сделанном ему Грачевым.
— Да, и вот еще что, — вспомнил вдруг Олег. — Марина тайком от брата, выходившего в это время на кухню, сообщила Анатолию, что соседку их Бурляеву снова забрали в психиатрическую больницу, а в комнате ее поселился какой-то подозрительный тип. Марина считает даже, что это, скорее всего, кто-нибудь из сообщников Туза.
— Все может быть, — согласилась с ним Татьяна, с трудом сдерживая улыбку, так как ей известно, что «подозрительный тип» на самом деле — лейтенант милиции, временно вселившийся в комнату Бурляевой под видом дальнего родственника ее мужа.
Теперь, сидя в кабинете Лазарева, Татьяна перебирает в памяти все события первой половины сегодняшнего дня, собираясь доложить Евгению Николаевичу то, что ему еще неизвестно. А неизвестно подполковнику лишь содержание письма, полученного этим утром Вадимом Мавриным. По содержанию его нетрудно было догадаться, что написано оно Тузом.
«Привет, Вадим!
Хотелось бы с тобой встретиться. Нужно посоветоваться. Походи немного по перрону станции метро «Маяковская» в шесть вечера. Я к тебе сам подойду.
Твой старый кореш Т.».
Как только Лазарев кончает телефонный разговор, Татьяна протягивает ему это письмо. Евгений Николаевич внимательно читает его, потом с помощью лупы рассматривает штемпеля на конверте.