— А где Катька?
— Да к ней сегодня родственники приезжают. Она пообещала подойти ближе к вечеру.
— В клуб, я так понимаю, ты больше ходить не будешь?
— Почему это не буду?! Животик еще маленький.
— Ириша, ты мне обещала, что после пятого месяца начнешь следить за собой. Мне бы не хотелось, чтобы в клубе с тобой что-то случилось. Если хочешь, мы останемся с тобой.
— И сорвете выступление? Нет, такого счастья мне точно не надо. Гориллыч потом меня точно прибьет.
— Не осмелится. Ты ведь знаешь, как он относится к женщинам, тем более, беременным.
— Да уж. Был бы он чуточку моложе, влюбилась и вышла за него!
— Ну-ну, — хмыкнула я, наблюдая за ярким румянцем, разлившимся по бледному личику. — Знаешь, вам до свадьбы надо бы поговорить.
— Не хочу! И видеть его не хочу!
— Ириш, неужели пять лет для тебя ничего не значат?
— Для меня они значили очень многое, а вот для него… Неважно. Давай просто закроем эту тему?
— Как скажешь, — вздохнула я, возвращаясь к своей тетрадке.
Минут сорок спустя тишину комнаты нарушил звонок мобильника. Поморщившись, я нажала на прием вызова.
— Василиса, ты домой когда собираешься? — проворковала мачеха.
— Не знаю, — буркнула в ответ я.
— Если сможешь, вернись до восьми. Тебя ждет большой сюрприз!
— Ладно, — нажав на отбой, я откинула телефон в сторону.
— Васька, неужели так сложно нормально поговорить с матерью?
— Она мне не мать!
— Но воспитывала тебя последние десять лет именно она.
— Потому что не хотела потерять денежки папочки!
— Ты утрируешь. Если забыла, у неё свой магазин, который приносить хороший доход.
— Да уж, торговать бельем нынче модно. Особенно хорошо расходятся французские полупрозрачные тряпочки.
— Дурочка! — хмыкнула подруга, чистя апельсин. — Вот когда у тебя появится мужчина, для которого ты захочешь быть красивой и желанной, тогда мы с тобой и поговорим о "тряпочках".
— Уж не благодаря ли этому магазину ты последние пять месяцев полнеешь в районе талии?
— Ты противная, знаешь об этом? — огрызнулась девушка.
— А ты — страус! Все время прячешь голову в песок!
— Зато мне так спокойнее, — зевнув, Ирка отложила конспект. — Все, я больше не могу.
— Кушать хочешь?
— Только апельсиновый сок. Больше ничего не лезет.
— Сейчас принесу, — нацепив мягкие тапочки, я пошлепала на кухню.
Так, где у нас были свежие апельсинки? Нету… Как нету?! А кто их сожрал? Хм, московское время — семь часов, значит, универмаги еще работают. Эх, ничего не поделаешь, придется по морозу, рискуя своим здоровьем, идти и добывать пепельсинки (как любит их называть Катька) для подруги.