— Отпусти его, пожалуйста. Сергей ничего не сделал мне.
— Достаточно уже и того, что он посмел снова взглянуть на тебя!
— Егор, прошу, отпусти его. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Меня в последнее время сильно мутит от вида крови, — прижав руку к животу, я отвернулась, пытаясь подавить подступающую тошноту.
В тоже мгновение жених оказался рядом, подхватывая меня на руки и прижимая к своему сильному телу. Уткнувшись носом ему в шею, я с нескрываемым удовольствием вдохнула родной аромат, наслаждаясь этой случайной близостью.
— Катерина, купи кисленькой воды, только не холодной! Василиса, возьми ключи, иди вперед и открой машину.
Судя по воцарившейся тишине, подруги беспрекословно подчинились приказу Егора.
— Как ты? — горячее дыхание коснулось уха.
— Лучше. Просто нужен свежий воздух.
— Ты сегодня ела?
— Только собиралась.
— Чего бы тебе хотелось?
— Чтобы ты перестал отвлекать меня от основной темы. Зачем ты так с ним?
— Не хочу, чтобы он околачивался около тебя.
— Не рано ли прорезались твои инстинкты собственника?
— В отношении тебя они были с самого начала, но сейчас не об этом. Ириша, этот человек и его отец не очень хорошие люди. В нашем городе идет дележка сфер деятельности, и Самойлов принимает в этом самое активное участие.
— А ты?
— А я пытаюсь защитить то, что мне дорого.
— Егор…
— Ириш, что ты хочешь кушать?
— Пиццу с морепродуктами и шоколадным маслом.
— Господи, спасибо тебе, что мужчины не беременеют, — рассмеялся мой будущий женишок, вызывая на губах ответную улыбку.
Мужская версия происходящего. Егор…
— Дурак! — улыбнулось мое маленькое счастье, снова пряча личико.
Я же задумался о том, как быть дальше. То, что Самойлов не оставит мою девочку в покое, я был уверен на сто процентов. От неё просто невозможно отказаться без боя… хотя я сделал это. Уехал в другой город, в надежде забыть и отпустить, но не смог. Её запах, голос, улыбка — они сводят с ума. А это тело, такое нежное и податливое, с бархатной кожей, прикосновение к которой лишает самообладания…
Остановившись на мгновение, я поставил Иришку на ноги и, взяв её личико в свои руки, медленно поцеловал. Долгих пять с половиной месяцев я был лишен этого удовольствия, а теперь дорвался. Прикосновение к её устам было подобно глотку чистой, родниковой воды, такой же сладкой и искрящейся на солнце. Касание её ладошек напоминало ласку крылышек бабочки — несмелое, нежное, ни с чем несравнимое. Если у меня когда-нибудь спросят: "в чем заключается счастье?", я отвечу не задумываясь.
Счастье — это её глаза у малышки-дочки… это её голос, зовущий нас с сынишкой на обед… это тысячи ночей и дней, проведенных вместе: в единение сердец и душ. Счастье — это жизнь, где нет места одиночеству…