— Мне все самое не жирное, мясное и побольше, — скромно улыбнулась девушка, снова поглаживая животик.
Пересев поближе к Ирише, я накрыл её ладошку своей, чувствуя внутренний трепет. Раньше я с трудом понимал глупую радость мужчин, становившихся отцами, а теперь…
— Ты о чем задумался?
— О тебе и малыше. Я сегодня уже говорил, что люблю вас?
— Говорил, но я не против, чтобы повторил еще раз!
— О, простите, что прервал вашу слащавую беседу! Не против, если присоединюсь? — глядя в черные глаза собеседника, я разрывался между вопросами: "Какого черта он здесь делает?" и "Администрация ресторана сильно расстроится, если здесь появится труп?".
— Доброго дня, — холодно поздоровалась Ириша, сжимая мою руку. — Прости, Сергей, но у нас здесь чисто семейный обед, так что твое присутствие будет немного неуместно.
— Простите великодушно, что нарушил вашу идилию. Если бы я только знал, — наигранное сожаление в голосе разительно отличалось от хищного выражения лица. — Может быть, тогда поужинаем как-нибудь вместе?
При этих словах Самойлов смотрел исключительно на Ирину, нарываясь на очередной конфликт. Подавив злость, волнами накатывающую на здравый смысл, я демонстративно обнял мою девочку за талию, продолжая поглаживать круглый животик.
— Прости, Сергей, но вряд ли получится. Перед предстоящей свадьбой у меня слишком много дел. Кстати, папочка передавал тебе привет и просил передать, что как-нибудь нагрянет в гости.
— Буду с нетерпением ждать его. Что же, тогда спешу покинуть вас. Приятного дня, — развернувшись на пятках, Самойлов прошел через весь зал и, что-то пробурчав своей спутнице, поволок оную на улицу.
— Ириша, ты не против, если я удалюсь на пару минут?
— Против! Сиди и развлекай беременную невесту.
— Жену, — поправил я любимую, целуя её пальчики. — И чем же мне тебя развлечь?
— Расскажи-ка мне милый, чем ты занимался последние пять месяцев… — да-а-а, лучше бы я пошел бить морду Самойлову.
Глава 14. Отпустить и простить
Женская версия происходящего. Василиса…
Не хотелось абсолютно ничего. Густая, тягучая апатия охватила все тело, закручивая в пучину отчаяния и ненависти ко всему миру. Проклиная себя и людей, я все время старалась держать глаза открытыми, потому что стоило векам сомкнуться, я снова переживала весь ужас случившегося.
"… большие руки закрывают мне рот, не давая ни то что кричать, вздохнуть. Обычно в романах пишут, что руки у злодея грязные и шершавые. Нет, у Ивана они были мягкими и ухоженными, с ненавистным запахом сандалового масла. Эти самые руки всю дорогу до заброшенной деревни крепко сжимали мое тело, оставляя после себя синие отметины бессилия. Я вырывалась, кусалась… но этим добивалась лишь очередного удара по лицу и взрыва мужского хохота. Их было четверо. Лучшие друзья Ивана… мои бывшие друзья. Их глаза, затуманенные алкоголем, выражали лишь животную похоть. Ни капли интеллекта. Лишь безумие и жестокость, желание обладать и подчинять. Им всегда нравилось ломать тех, кто слабее. На сильных рука просто не поднялась бы. Трусы…