— Любимая, ты идешь?
Что ответила Анастасия, я не расслышал, но из палаты она вышла с понурой головой и опущенными плечами. Проводив взглядом эту странную парочку, я лишь тяжело вздохнул, вспомнив свою собственную семью, если её вообще можно так назвать. Мои родители тоже не отличались особой любовью к своим чадам. Да что говорить про детей, если они даже между собой постоянно цапались.
От размышлений о прошлом, меня оторвал всхлип Василька и её тихий голос:
— Снова бросили… снова одна…
Плотно прикрыв за собой двери, я подошел к койке, на которой калачиком свернулась моя девочка, и опустился на колени.
— Василек? Посмотри на меня, милая, — девочка молчала, отчаянно сжимая край простыни и вздрагивая всем телом. — Василиса…
— Уходи, — тихие слова сорвались с прокушенных губ.
— Я не хочу тебя оставлять.
— Ты меня уже однажды оставил. Убежал, когда я так в тебе нуждалась. Сейчас уже поздно…
— Василек, прошу, посмотри на меня.
— Не хочу. Какой в этом прок? Ты предатель… трус…
— Васька! — взяв её лицо в руки, я стал покрывать мелкими поцелуями красные от слез щеки и носик.
— Отпусти меня! Не прикасайся! — вдруг закричала девушка, заставляя тем самым резко отскочить в сторону. — Не смей прикасаться ко мне! Это ты во всем виноват! Из-за тебя ЭТО произошло! Ненавижу тебя… ненавижу!
Что ответить на это я не знал, ведь в случившемся и правда была моя вина. Если бы я только мог повернуть время вспять! Но, увы, ничего уже не изменить, а значит, груз вины будет со мною всегда.
— Убирайся! — уже тише произнесла Василек, глядя в окно и более не обращая на меня внимания.
Поднявшись на ноги, я попятился к двери, не сводя прощального взгляда с милого личика. В этот момент что-то во мне оборвалось, с новой силой воскрешая обрывки прошлого:
" — Оставь меня в покое! — кричала Она, закрывая руками лицо. — Чего ты хочешь?
— Чтобы ты была верной женой, а не подзаборной шлюхой! — удар и на алебастровой коже выступили алые бусинки.
— Перестань! — голос сорвался на рыдания, перекрываемые лишь раскатами грома.
— Будешь знать, сука, как наставлять мне рога! — еще удар, и под глазом стал медленно наливаться синяк.
— Будь ты проклят! — последний надрывный крик перед очередным ударом…".
— Что произошло?! — взволновано спросила Ангелина Евгеньевна, заглядывая в палату.
— Её родители приходили, — голос прозвучал как-то безжизненно.
— Господи… Что они ей наговорили?!
— Не важно, что. Главное, что они добились желаемого — Василиса перешла в стадию ненависти, — невесело улыбнулся я, потирая руками лицо. — Что теперь? Что нужно делать?