— Я не сплю, — сказал Док с закрытыми глазами. — Через минуту встану, — он зевнул.
— Расскажи нам о войне, Джордж.
— О какой войне?
— О твоей войне.
— О той войне? — Хейдьюк улыбнулся. — Вам это не понравится. Редкий, где мы, черт возьми, находимся?
— Ну, я не уверен, но если мы в каньоне, а я думаю, это так, то мы в центре того, что называется Финз.
— Я думала мы в Мейз, — сказала Бонни.
— Еще нет. Мейз отличается от этого места.
— И как?
— Хуже.
— Эта война, — сказал Джордж Хейдьюк ни к кому конкретно не обращаясь, — ее хотят забыть. Но я им не позволю. Я никогда не позволю этим сволочам забыть ее. — Он говорил как во сне, как лунатик, говоря не с собой, а с каменной тишью пустыни. — Никогда, — повторил он. — Никогда.
Остальные ждали. Когда продолжения не последовало, Бонни сказала Смиту:
— Ты думаешь, мы сможем найти воду? Скоро?
— Бонни, детка, она и сейчас недалеко. Мы найдем воду где-нибудь наверху, а если нет, то вода ждет нас на теневой стороне скалы Лизард Рок. Вода и пища.
— Как далеко?
— Что?
— Как далеко до Лизард Рок?
— Если в милях, то я затрудняюсь сказать, учитывая, что придется обходить эти каньоны. Кроме того, я не уверен, что мы выберемся из этого каньона на другом конце, потому, что там тоже может быть отвесная стена. Возможно нам придется вернуться и обследовать все края каньона.
— Мы попадем туда сегодня?
— Нет, — сказал Хейдьюк, глядя на песок между своими толстыми былыми коленями, обмотанными слоями грязного бинта, — никогда, — он почесал себе в паху, — никогда.
Смит молчал. Бонни посмотрела на него, ожидая ответа. Он покосился, нахмурился, скривился, почесал обожженную шею, повернул свои зеленые глаза вверх на стену каньона.
— Ну… — сказал он. Послышался звук крапивника.
— Ну?
— Ну, мне бы не хотелось обманывать тебя, Бонни.
— Не обманывай.
— Мы не попадем туда сегодня.
— Ясно.
— Может завтра к вечеру.
— Но мы найдем воду? Я имею в виду, скоро. В этом каньоне.
Смит слегка расслабился.
— Очень может быть, — он предложил ей свою флягу. — Сделай несколько хороших глотков. Там еще много воды.
— Нет, спасибо.
— Давай, давай, — он отвинтил пробку и дал ей флягу. Бонни выпила, вернула ему.
— Нам нужно подобрать наши рюкзаки.
— Возможно, — сказал Смит, — и если у нас получится, мы окажемся в ледяном мешке Фрай-Каньона у епископа Лава, ожидая фургона шерифа. И епископ Лав, этот сдвинутый сукин сын, в одном шаге от губернаторского кресла, как будто этот гад, из-за которого мы тут сидим, и который тут же распродаст штат, еще недостаточно оскотинился.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что такие люди, как Лав и губернатор, не имеют совести. Они продадут родную мать углеразработчикам Экссон и Пибоди, если это им будет выгодно, и сделают из старушек нефть. Вот такие люди, малышка, заправляют штатом: христиане, как и я.