— Наркореволюция окончена? — спросила она.
— Полностью, — сказал Док. — В конце концов, марихуана всегда была не более, чем активное плацебо.
— Что за ерунда.
— Соска-пустышка для детей, страдающих коликами.
— Что за вздор!
Беседа не клеилась. Две молодые женщины из Сан-Диего (пригород Тихуаны) запели песню «Мертвый скунс посреди дороги».
Развлекаться больше не хотелось. Усталость сковала тяжестью конечности и веки. Как они пришли, так и расстались, — сначала Абцуг, затем две женщины из Сан-Диего. Сначала женщины. Не потому, что они слабый пол — вовсе они не слабы, — но оттого, что у них оставалось больше здравого смысла. Мужчины на природе считают себя обязанными допиться до омерзения, бесконечно бормочут нечто невразумительное, бурчат, шатаясь, как в тумане, падают в конце концов на четвереньки, блюют в невинный песок, оскверняя божественную землю. Мужественная традиция.
Трое мужчин сгрудились поближе к угасающему костру. Холодная ночь заползала им за ворот. Они пустили по кругу бутылку Смита. Потом Дока. Смит, Хейдьюк, Сарвис. Капитан, бездельник, лекарь. Три колдуна в весьма затруднительном состоянии. Какая-то тайная, хитрая близость сплотила их.
— Вы знаете, джентльмены, — сказал доктор. — Вы знаете, что, по-моему, мы должны сделать …
Хейдьюк только что жаловался на новые ЛЭП, которые он видел в пустыне накануне. Смит все стонал по поводу этой плотины, что закупорила Глен Каньон, сердце его реки, реки его сердца.
— Вы знаете, что мы должны сделать, — повторил доктор. — Мы должны взорвать эту плотину ко всем чертям. (Непристойный язык Хейдьюка несколько развязал его собственный).
— Как? — спросил Хейдьюк.
— Это ж незаконно, — сказал Смит.
— Ты говорил, — ты молился о землетрясении.
— Да-а, так ведь никакого нет же закона против него.
— Ты молился злонамеренно.
— Эт-то верно. Я все время так молюсь.
— С целью нанесения ущерба и разрушения государственной собственности.
— Ваша правда, Док.
— Это уголовное преступление.
— Разве это не просто проступок, наказуемый по суду?
— Это преступление.
— Как? — спросил Хейдьюк.
— Что — как?
— Как мы взорвем плотину?
— Какую плотину?
— Любую плотину.
— Вот теперь ты дело говоришь, — сказал Смит. — Но прежде всех — плотину Глен Каньона. Я требую — ее первую.
— Я не знаю, — сказал доктор. — Это вы — эксперт по уничтожению.
— Могу снести мост для вас — сказал Хейдьюк, — если вы мне добудете достаточно динамита. Но насчет плотины Глен Каньона — я не знаю. Для нее нам может понадобиться атомная бомба.
— Я уже сколько времени думаю об этой плотине, — сказал Смит. — И у меня есть план. Мы достаем три огромных экскурсионных судна, несколько дельфинов и …