Недобежкин и его „секретарь" в ранге мухи очутились перед телохранителями Элеоноры Завидчей, правильно определив ее гримерную по той атмосфере недоброжелательности, которая исходила от родственников, знакомых, поклонников и руководителей остальных двадцати девяти пар, что сгрудились в коридоре и своими осуждающими взглядами показывали направление, где имел наглость находиться объект общей ненависти.
— Вот мой убийца! — воскликнула Элеонора насмешливо-звучнейшим голосом оперной примадонны, как только Недобежкин появился в ее апартаментах. — Он мне наступил на ногу перед конкурсом. Вот и навещай тетушек! Представляете мой ужас? Выхожу — „Чайки" нет. Теперь-то все раскрылось: оказывается, на Лесной есть не то азербайджанский, не то узбекский ресторан, и мой дурак-шофер подрядился за сто рублей подвезти какую-то восточную компанию, чтобы они с шиком, на „Чайке", подкатили к ресторану, посигналили, чтобы их с помпой встретили. Вам смешно! А мне каково?! Перспектива ехать в грязном такси, самой голосовать и еще чуть не стать калекой. Итак, я вас слушаю, молодой человек, в вашем распоряжении тридцать секунд.
„Во, девка, как она его припечатала! Тридцать секунд!" — осклабился „секретарь", радуясь унижению своего шефа и переживая, что он не может поставить с ней себя на равных. Ладонью он потирал ребра, куда его слегка двинул один из телохранителей, когда он попытался открыть дверь в гримерную.
Несколько модных молодых и не очень молодых людей, в поразительно шикарных куртках и костюмах, а также ослепительно нарядных девушек выжидательно воззрились на наглеца, каким-то чудом проскочившего в этот тщательно охраняемый мир, где царила Элеонора Завидчая, да еще посмевшего протащить с собой белобрысого бомжа с золотым зубом.
— Хорошо! Хорошо! За пылкость взгляда простим отсутствие пылкости речи! Анатолий Никитич, поставьте молодому человеку кресло вон там, в углу! И распорядитесь, чтобы больше никто из посторонних не просачивался!
Анатолий Никитич, администратор в капитанской форме, согнувшись котом, тронул Недобежкина за рукав и усадил его в кресло в самом темном углу. Впрочем, там, где была Завидчая, не было темных углов, вокруг нее все сияло, сверкало, люди смеялись, улыбались и, если не были взаправду веселы, то изо всех сил делали вид, что им очень хорошо и весело, что они очень довольны жизнью и что дела у них идут великолепно! Чья-то услужливая рука поставила трехногий табурет и для Вити Шелковникова. Служащие спорткомплекса „Дружба" знают, что там отродясь не было таких табуретов, но для Вити Шелковникова нашелся именно жесткий трехногий табурет.