Юная фея, сверкнув лживыми изумрудами глаз, послала седому воздушный поцелуй. Две створки гримерной отворились настежь, и свита пары номер тринадцать, как военный отряд, в строгом соответствии с неписаным уставом, двинулась к паркету.
Недобежкина и Витю невидимый полководец поставил охранять фланг. Поэтому они очутились в одном из кулуаров спорткомплекса, куда их попросили проследовать за корзинами цветов для Эллочки. Мог ли отказать Недобежкин? Почти все жертвы, которых заманили в ловушки, бросались что-то поднести, что-то поддержать, кого-то выручить — одним словом, пытались помочь ближнему. Настроен так был и Аркадий Михайлович, который всегда был готов помочь ближнему.
Вы обращали внимание, как много милиционеров на спортивных мероприятиях? Все спорткомплексы представляют собой идеальные питомники криминогенной обстановки. При огромном стечении народа в них, в закулисной части имеются бесконечные лабиринты закоулков, куда редко-редко ступает нога человека. Раз в неделю или две пройдет по ним уборщица со шваброй, да раз в месяц забредет дозор пожарной охраны.
Вот в один из таких лабиринтов „ближние" завели нашу парочку. Тот, что был чуть пониже ростом и одет в яркую шелковую куртку, загородил путь к отступлению, объясняя друзьям ситуацию:
— Ребятки, какого… вы у Завидчей под ногами вертитесь?
Ты что же, — он обратился к аспиранту, — думаешь, тут шампанское некому за ее здоровье пить? Мы из Владивостока приехали, чтоб за ее здоровье выпить, а ты хлебало разинул и думаешь в чужом неводе порыбачить. Ах ты, гнида!
После этих слов у Недобежкина что-то щелкнуло в мозгу. Дальше все стало происходить как в замедленной киносъемке. То есть он двигался нормально, заторможенно двигались двое „ближних" и Витя Шелковников. Витя Шелковников, после того как длинный в белом костюме слегка толкнул его, очень медленно перекувыркнулся на бетонном полу через голову, смешно задрав ноги в зебровых носках, при этом один стоптанный туфель, оторвавшись от ноги, повис в воздухе и поплыл вдаль по коридору, второй удержался на ноге, но чуть поматывался из стороны в сторону. Недобежкин сделал шаг влево, пропуская мимо челюсти кулак коренастого, и, беря его за кисть, проволок чуть вниз в направлении удара и крутанул, выворачивая в плече, после чего „ближний" медленно-медленно въехал макушкой в дверь с номером 043 и, пробив ее створку, до пояса очутился в неосвещенном помещении.
Пока с коренастым происходили эти метаморфозы, не менее удивительные вещи происходили с его приятелем, который двинул ногой по направлению лица Недобежкина. Эту ногу, отвернув лицо, аспирант поймал левой рукой, в верхней точке чуть задержал, а правой слегка ткнул того под ребра, после чего долговязый, как бабочка крыльями, захлопал руками и рухнул на спину. Как показалось Недобежкину, очень небольно. Тем временем, первый „ближний", успевший разбить головой дверь, пришел в себя и, подпрыгнув, целясь ногой в висок аспиранта, завис в воздухе достаточно высоко, чтобы Недобежкин мог подставить под него спину и, распрямившись, подбросить, словно катапульта ядро, нападавшего дальше по коридору. Этот полет закончился для „ближнего" таким же мягким приземлением, как и для предыдущего. Замедленный кинофильм кончился, что-то выключилось в мозгу Недобежкина, но ни тот, ни другой из любителей преподносить цветы Элеоноре Завидчей не пожелали встать с цементного пола.