Есть люди, которые творят насилие, выполняя полученный приказ. На таких строится армия, это ее, можно сказать, мясо, но не костяк. Проблема в том, что солдат, даже искренне верящий в приказ и старающийся его выполнить, ограничен рамками этого приказа. Для Рейхсвера этого достаточно, но для разведки и активных действий – нет. Нужны люди, которые способны действовать осознанно, а не выполнять кем-то когда-то отданный приказ.
Наконец, лучшие на войне, что явной, что тайной, – люди, на которых безоговорочно можно положиться, которым можно доверить любую работу и не проверять, сделана ли она, – это люди, которые воспринимают насилие как осознанную необходимость. Как один из инструментов, позволяющих добиться своего…
Ирлмайер встречал в Африке таких людей. Их было не так много, лично он знал одиннадцать человек. Такие люди появлялись самыми разными путями. Двое были сыновьями лесных егерей, охотились с детства – за такими охотился и Рейхсвер, и разведка, они с детства привыкли убивать, чтобы добыть мясо для себя и своей семьи, но не были социопатами. Они убивали диких зверей, и в то же время защищали их от браконьеров, подкармливали их, лечили – вели себя так, как фермер ведет себя со своим стадом. Для них было нормально как заботиться о зверях, так и убивать их, если ты голоден или если это нужно, например, для снижения их численности, чтобы не было бескормицы и эпидемий. Они знали, что важно выживание вида как такового, а не отдельных его особей, и это было очень ценным знанием. Шестеро были потомками старинных дворянских родов, чьи отцы, и деды, и прадеды служили рейху, и сами они с детства готовились служить рейху, применяя силу для его защиты. Это и был костяк империи, то, на чем все держится, люди, которые тонкой, незримо тонкой линией стояли на границах рейха, но они и были его границей, они, а не проведенная линия на карте, не пограничные столбы и колючая проволока, потому что через колючую проволоку можно было пройти, а через них – нет. Наконец, жизненный путь оставшихся был почти схожим, различаясь в деталях: в детстве или юности их избили, применили насилие, но они не затаили в себе ни страх, ни злобу, а пошли в секцию бокса, савата, самбо, дзюдо[14], научились там драться и отомстили своим обидчикам. Именно это давало важное понимание того, что насилие – такой же инструмент, как и любой другой и главное – применять его к месту и правильно.
Интересно, к какой категории относится человек, зашедший сейчас к нему в комнату, более похожую на монашескую келью.