Не простой делец. Судя по манерам – из приличной семьи.
– Вы москвич? – спросил Николай Львович.
– Да, поскольку живу в Москве. Но родился я в Воронежской губернии, мой отец управлял конными заводами графа Орлова.
Прозвучало так, будто отец Валентина Валентиновича был не управляющим чьими-то заводами, а их владельцем.
Чем он нравится Люде? Ведь умная, проницательная девочка.
…Впрочем, он, кажется, впадает в обычную родительскую ошибку. Разве можно определить, почему этот субъект нравится дочери? Можно только определить, почему он не нравится ему самому. Чем же? Лакированными штиблетами? Конечно, нет, не штиблетами. Все дело, безусловно, в фабрике, в эпизоде с тем вагоном, который он велел задержать и который не задержали. Возможно, Навроцкий ни при чем, ему погрузили вагон, и он его отправил, и все же… Красавцев нечист на руку, и все это, вероятно, не случайно. Короче: проходимец он или нет?
Ольга Дмитриевна посмотрела на часы:
– Андрею пора быть дома. Где он, Люда?
– Во дворе, наверно.
– Надо его позвать.
Люда подошла к окну:
– Андрюшка! До о мой!
– Тянет его во двор, – сказала Ольга Дмитриевна, – а у нас ужасный двор, один Витька Буров чего стоит.
– Двор… – улыбнулся Валентин Валентинович. – Это естественно в его возрасте. И даже, если хотите, необходимо. Двор лучше подготовит его к жизни реальной и весьма жестокой, чем… Поймите меня правильно, у меня тоже была хорошая мама, даже, может быть, чересчур хорошая, так что говорю это по собственному нелегкому опыту.
– Ваша мама жива? – спросила Ольга Дмитриевна.
– Мои родители погибли в железнодорожной катастрофе…
Наступило короткое неловкое молчание, потом Ольга Дмитриевна сказала:
– Может быть, двор и лучше подготовит его к будущей жизни, но пока не было двора, он был гораздо послушнее.
– Андрей дружит не с Витькой Буровым, а с Леней Панфиловым, тот его защищает, – сказала Люда. – Все это нормально, мамочка. Но дети не цветы жизни…
– Как представитель деткомиссии, я так не думаю, – сказал Валентин Валентинович. – Как представитель деткомиссии, я просто не имею права так думать.
Все засмеялись, кроме Люды. Она была раздосадована. Зачем затеяла все это? Он был терпим там, в ресторане, но здесь, у них в доме, этот чужой человек неестествен, банален. Этот намек на знатное происхождение – какая дешевка! Родители погибли в железнодорожной катастрофе – вранье.
А Николай Львович думал о том, что сказал ему Миша Поляков. Он все же не допускал, что его Андрей, толстый, неуклюжий, добрый и, между прочим, довольно способный мальчик, растет бандитом. Вот и Люда подтверждает, что он дружит не с Витькой, а с Леней Панфиловым, сыном кладовщика.