Свешников пихнул удивленную Андронову в плечо, подмигнул:
– Слышала, Наталья Максимовна? Беспокоиться не о чем, главное – не сильно издеваться над пленными и еще бегающими. Ну и не стрелять прежде допросов.
– Отстань, Усатый.
Лавров с интересом глянул на разведчика:
– И много читал?
– Все. Кстати, Андрей, я хотел автограф попросить, грех упустить такой шанс.
– Лады, выпишу после завершения.
Люблин постепенно погружался в ночь, прохожих на улицах становилось меньше, машины встречались реже. За окном потянулись так называемые неблагополучные районы, кои в любом городе есть, взять даже столицы государств. Хоть какое рассмотри: всегда есть наркоманы, жулики, просто бомжи. Получается, что только в утопических и фантастических населенных пунктах все это выведено под корень, а в реальности… Вон пьяный маячит, орет что-то. Там – группа парней хмурого вида. Поодаль – две тонированные иномарки, даже для Польши – иномарки. Вокруг них толпа мрачного народу, наверняка «стрелка», или как по-местному называется? На скамейке бездомный спит, положив что-то под голову, рядом пустая бутылка. Совсем другая картина, нежели в светлое время суток. Да и полиции особо не видно, небось, настороже к этой местности относятся, побаиваются, что ли.
Сергеев чуть притормозил, потом и вовсе остановился, заинтересовавшись группой из нескольких бритоголовых личностей в коже и металле, что облюбовали себе местечко возле одного из магазинов. Вытащил из бардачка армейский бинокль, принялся всматриваться в лица.
Спустя минуту убрал бинокль.
– Нет, не эти. Это шпана обычная, малолетки.
– Вид как у взрослых, – Лавров закурил, приоткрыв окно и рассматривая молодчиков. – Сурьезные, грозные, мышастые.
– Это только вид, Андрей. На деле же – и двадцати самому старшему не исполнилось. Чертова американская культура – насмотрелись боевиков, вот теперь и косят под крутых, напялив кожу и металл. Еще и поколение такое: что ни человек, так переросток. Девки и вовсе… не определишь, сколько лет. Вроде глянешь – ба! Да ей уже двадцать! Можно щупа…
Покосился на Андронову, закончил культурнее:
– А в паспорте – только пятнадцать. Да, только пятнадцать.
Сергеев возобновил движение, на этот раз и вовсе медленно. Краем глаза следил за дорогой, все внимание сосредоточив на прохожих. Изредка смотрел через бинокль, притормаживая на несколько секунд. Батяня тоже пытался смотреть, но не преуспел в этом: местных он не знал, в отличие от разведчика, а тот, похоже, весь криминальный мир города изучил как свои пять пальцев.
Минут через пять Сергеев плавно остановил машину. Указал на пятерых мужиков, что стояли кружком возле японского микроавтобуса и курили. До них было не более ста метров и мешали кусты, но, тем не менее, он узнал их даже без бинокля.