От пережитого страха и разочарования он на какое-то время выпал из реальности. Безвольное, сведенное от напряжения тело сидело в седле, а разум блуждал в хитросплетениях троп, дорог, решений, случайностей. Узлами завязывались судьбы, и иногда Хосе казалось, что вот-вот он поймет, как ему жить дальше, но светящиеся синие нити ускользали из рук, путались, и никак было не уследить за ними… Пегий заржал, и Хосе пришел в себя, будто облитый холодной водой.
Впереди тропа делала плавный изгиб, и из-за поворота доносились тихие удары копыт. Несколько секунд — и из-за деревьев появилась монахиня верхом на маленьком муле. Объемистые вьючные сумки свисали с седла. Кожа монахини была цвета меди, черты — вырезаны точными, но резкими движениями, а глаза — раскосые и злые. Увидев Хосе, она молча остановила мула и сняла с плеча ружье. Ствол уставился Хосе прямо в лоб. Опасная женщина! Хосе нравились такие, но сейчас он не обращал внимание на баб. Намного интереснее было то, что могла бы рассказать монахиня… если бы не держала так уверенно проклятое ружье. Увера сорвал с головы чудом не потерянную в пути шляпу и сдержанно поклонился.
— Хороший день, сестра, — вежливо проговорил он. — Не встречали вы моих братьев? Их зовут Пабло и Диего Увера, и они самые лихие всадники во всем Парагвае.
Между бровями монашки пролегла чуть заметная складка, но ружье она слегка опустила.
— И вам хорошего дня, — ответила она. — Я не видела ваших братьев, но по этой тропе никто не ходит, кроме моих сестер да изредка — жителей поселка, а в городе я не была давно. Ваши братья живут в Ятаки? Я не припомню никого по фамилии Увера, но…
— Нет-нет, мои братья родом из Пуэрто-Касадо, как и я, — ответил Хосе и с досадой заметил, как взметнулись вверх брови монашки. — Впрочем, это не важно. Если вы не видели моих братьев — то, может быть, подскажете, как найти черную башню, где хранятся волшебные предметы? Я уверен, что Пабло и Диего отправились именно туда.
Монашка, не меняясь в лице, покачала головой, но восприятие Хосе было обострено, и он заметил то, чего не заметил бы, наверное, никто другой: как закаменело лицо женщины и как опустели ее глаза — будто захлопнули ставни на окнах.
— Я никогда не слышала о такой башне, сеньор, — ответила она с искусно сыгранным недоумением, и Хосе позволил себе усмехнуться.
— Говорят, что именно монахиням в здешних краях известен тайный путь к этой башне, — сказал он. — Неужели вы ничего не знаете, сестра?
Монахиня покачала головой, все еще со спокойным удивлением на лице, но ее ружье уже снова было направлено на последнего Увера.