Сергей не хотел выбирать. Чем больше он размышлял над ситуацией, тем лучше понимал: у него нет ни знаний, чтобы оценить последствия, ни тем более права решать за всех, исходя исключительно из личных симпатий. Художнику нравились шаман и старик-палеонтолог; скользкий и лицемерный Сирил Ли вызывал у него отвращение; но достаточно ли этого, чтобы решить судьбу целого континента? Попытки определить хоть что-нибудь доводили Сергея до исступления. Чтобы не срывать злость на людей, он уходил на излучину Парапети, туда, где река постепенно отступала, оставляя за собой широкую отмель, и часами бездумно швырял в равнодушную воду обломки веток и комья грязи.
Сегодня отмель почти исчезла под поднявшейся после ливней водой, и там, где раньше виднелась ровная полоса ила, теперь завивались кофейные бурунчики. Чуть выше по течению возились с сетями Ильич и Макс. Увидев их, Сергей поспешно нырнул за толстое бревно, вынесенное на берег бурным потоком. Разговаривать ему сейчас ни с кем не хотелось.
Шаман и палеонтолог объявились в Ятаки на следующий день после приезда художника и тут же насели на него. Больше всего Сергея бесило даже не то, что эти двое требовали, чтобы он срочно что-то решил, а то, что ни шаман, ни Макс Морено не могли толком объяснить, чего они хотят. Сначала ему казалось, что проблема в языковых нюансах и возникающем из-за этого недопонимании, но потом он начал подозревать, что они и сами ничего не могут решить. Единственное, что Ильич и Макс знали точно, — это то, что переход Сергея на сторону американцев обернется чем-то нехорошим.
А вот у Сирила Ли и стоящим за его спиной ЦРУ явно был четкий план, которым просто не считали нужным делиться с Сергеем. Это тоже выводило художника из себя; к тому же он уже догадывался, что Юльку завлекли в Боливию обманом и удерживают силой…
Вот еще Юлька. Не то чтобы Сергей горел желанием спасать девчонку или считал себя обязанным это сделать, но совесть, как беспокойной москит, иногда начинала зудеть и кусаться: все-таки не чужая. Не может же он оставить ее в беде! И как узнать, в беде ли она или давно уже договорилась с ЦРУ? А если в беде — что он, Сергей, может предпринять? Где, в конце концов, искать этот чертов лагерь? И что делать потом? Ворваться, распугивая рейнджеров перочинным ножом и мастихином, и увезти упрямую девицу вдаль на белом коне?
Сергей услышал громкий возглас и выглянул из-за бревна. Обмениваясь радостными восклицаниями, Ильич и Макс тянули из бурной мутной воды какую-то невиданную черную рыбину, толстую и скользкую. Рыбина отчаянно извивалась; она хотела жить, она хотела обратно в теплую мутную реку, и ей плевать было на желания рыбаков, но цепкие коричневые пальцы держали крепко.