— Ну хорошо, — поспешно проговорил он, — это не важно. Я верю, что это та самая девчонка — действительно, откуда здесь взяться другой? Ты проводишь меня и моих друзей туда, где видел ее в последний раз?
— Что за украшение? — спросил Увера.
— Ну, девушки обычно носят украшения, — небрежно ответил Алекс, — вот я и подумал…
— Что за украшение? — взвизгнул Хосе. — Серебристое украшение? Украшение в виде броненосца?!
«Чертов псих, — устало подумал Алекс и на мгновение прикрыл глаза. — А он-то откуда знает о Броненосце? И откуда вообще взялся?»
Увера тем временем поднялся из-за стола и теперь стоял, пригнувшись, будто готовясь к прыжку.
— Эта девка украла моего Броненосца? — дрожащим голосом спросил он.
— Может быть, — торопливо согласился Алекс. — Именно поэтому мы хотим ее найти. Потому что она ворует всякие вещи.
— Я помогу вам, — важно кивнул Хосе. — И мне надо Броненосца и в башню — потом, когда я верну братьев. У вас есть еще сгущенка?
Алекс вздохнул и поставил на стол еще одну банку.
ГЛАВА 8. ОХОТНИК ЗА ДИНОЗАВРАМИ
Ятаки, Боливия, апрель 1964 года
Они достигли поселка в сумерках. Постепенно джунгли сменились хаотическими зарослями на месте старых вырубок; замелькали по обочинам банановые деревья, сельва уступила место обработанной земле, и вот уже впереди показались первые хижины — простейшие сооружения из тростника и листьев, чуть приподнятые над землей — чтобы в дом не забирались животные. Дверные проемы прикрывали полосатые занавеси, плетенные из грубого волокна. Хижины располагались полукругом, обращенным к большой реке; Макс с радостью понял, что это Парапети. На вытоптанной площадке перед хижинами горел костер, вокруг которого и собрались жители поселка.
Это были те из лесных индейцев, которые не захотели отстаивать образ жизни своих предков с помощью смазанных ядом стрел. Они по-прежнему относились к пришельцам агрессивно и настороженно, но по крайней мере не считали их злыми духами, пришедшими из Нижнего Мира. Несколько выдолбленных из цельных стволов каноэ, вытащенных на берег, наводили на мысль о том, что у жителей поселка есть связь с более цивилизованными деревнями выше по течению. Некоторые из индейцев снизошли даже до того, чтобы пользоваться невесть кем завезенными ножами и посудой. В общем, Ятаки, каким его впервые увидел Макс, был пограничьем, форпостом между древней индейской тьмой сельвы и холодным светом европейского разума.
Пока они проезжали мимо хижин, отец Хайме нетерпеливо вертел головой, высматривая что-то; по мере того как путники продвигались к реке, священник выглядел все более разочарованным и растерянным. Он что-то бормотал под нос; до Макса доносились обрывки молитв, вздохи, и в конце концов падре не выдержал.