Там ничего нет! Петер отступил назад, споткнувшись о порог, не в силах отвести взгляд от нацеленных прямо на него тёмных провалов глаз.
Ухватился за тяжёлую створку двери, закрыл её, зафиксировал запоры, потом захлопнул вторую — до последнего глядя в пустое нутро контейнера. Туманная тень так и реяла над мёртвым французом. Только когда тяжёлый засов окончательно запер контейнер со всем содержимым, Петер разжал зубы. Дрожащими пальцами нашарил в кармане ключи и телефон. Мучительно захотелось чего-то крепкого — запить страх.
У боковой стенки контейнера стоял поблескивающий хромом мотоцикл «БМВ» с немецкими номерами.
Петер набрал короткий местный номер.
— Можно закрывать, — сказал он.
Пояснений не потребовалось — Процедура была согласована заранее.
Через пару минут на коптящем дизелем подъёмничке подъехал неразговорчивый пожилой сторож. Петер отдал ему ключи от минивэна. Сторож привёз сварочный аппарат.
Пока Петер выкатывал мотоцикл и обустраивал рюкзак в седельном ящике, зашипел и заискрил плавящийся металл. Полчаса — и контейнер будет герметично заварен. Затем маркирован таким образом, чтобы веки вечные никто не заинтересовался его судьбой.
Наверное, от пережитого испуга Петеру вдруг захотелось сказать старикашке что-то злое, пригрозить, чтоб держал язык за зубами, но он, конечно удержался. Здесь все и так знали, что как делать, и умели молчать.
— Спокойного пути, — единственное, что произнёс сторож. По-албански, с отвратительным французским акцентом.
Петер махнул в ответ перчаткой. Мотоцикл басовито рыкнул и покатил седока к воротам хранилища.
Выйдя на основную дорогу и отъехав километров двадцать, Петер притормозил, вынул из телефона сим-карту, сломал её пополам и утопил в придорожной канаве.
Вставив другую, набрал Бюро. Джак Уштар называл головной офис на немецкий манер и приучил к этому подчинённых.
Несмотря на раннее время, — до шести утра оставалось минут двадцать, — трубку сняли почти сразу.
— «Аллес Гут Логистик», чем можем быть вам полезны? — безукоризненно немецкий женский тенор на том конце провода был дружелюбно вежлив.
— Это Петер. Пронар [20] на месте?
Заиграла-забаюкала электронная мелодия.
— Руай у телефона.
— Доктор? А Джак у себя?
— Он занят. Не в Бюро, — голос у доктора Руая был запоминающийся, надтреснутый, словно поскрипывало сломанное сливовое дерево. — Как дела, гуляка?
Петер огорчился — хотелось доложить об успехе пронару лично, а тут посредник нашёлся. Петер рассердился — не любил, когда кто-то ставит себя выше других и допускает такие вольности. Гуляка!