— Я идиотка? — спросила девушка.
— Скорее, не специалист по стреляющим штучкам, — деликатно уточнил Виктор. — Не обижайтесь, ради бога.
— И что с ней делать?
— Оставьте себе. — Ларсен сунул пистолет мулатке обратно в карман. — Только не вздумайте стрелять — в результате первым и единственным трупом будете вы. Завтра сотрите с него все отпечатки пальцев — вы видели в кино, это делается. Намекаю: чистой тряпочкой. И киньте его куда-нибудь в озеро или во фьорд. Только не в фонтан в парке Вигеллана, я вас умоляю. Оттуда его выудит какой-нибудь негритенок или арабёнок, шмальнет на пробу в небо, и от лица его останется половина.
Девушка переключила рычаг, вырулила на дорогу и довольно резво понеслась по ней.
— Вы расист? — спросила она.
— Нисколько. Почему вы так решили? Потому что я употребил запретное слово «негритенок»? Мне нужно было сказать «подросток-афронорвежец»? По-моему, такие слова, как «афронорвежец» или «афроамериканец», и есть проявление откровенного расизма. Скорее, я забочусь о детях. Люди, как объясняет нам телеканал BBC, произошли из Африки. Потом они разделились и пошли двумя разными путями. Половина пошла на юго-восток, и из них получились филиппинцы и австралоиды. Вторая половина развернулась на северо-запад, и вышли из них белокожие и голубоглазые кельты, германцы и славяне. При этом арийцы зацепились где-то по пути, и произошли от них десять сотен греческих национальностей и всего лишь два десятка наций римских, все, как один, златокудрые и светлоглазые. Позвольте этому не поверить. Все греки черны, как ночь, и потомки римлян в этом не слишком отстают. Вам это не кажется странным?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Если все обстоит так, как говорят нам ученые, то все норвежцы, какими бы блондинами они ни были, являются афронорвежцами, независимо от цвета кожи. Потому что предки их пришли из Африки.
— Ага, начинаю понимать...
— Цвет кожи не имеет значения, — отчеканил Ларсен. — Нам пудрят мозги. Кровь людей едина. Ежели, к примеру, вы, госпожа, захотите зачать от меня ребеночка, то ребенок этот получится красивым и полноценным, и по биологическим законам это означает, что мы с вами принадлежим к одному виду. Хотя и выглядим несколько различно.
— Вы еще и сексуальный маньяк?
— Пока нет. Внимательнее смотрите на дорогу, сударыня, дождь жуткий.
Мулатка вздохнула — с некоторым сожалением, как показалось Виктору.
— Меня зовут Катрин, — сказала она минут через десять, не повернув головы к Виктору, но внимательно наблюдая за ним через лобовое зеркало.
— Пятьсот крон, — сказал Вик.