Даже если это была газета — через несколько лет дожди и талая вода по весне смывают все буквы, и лист лежит в лесу девственно-белый.
Я давно не гнушался важной науки каловедения — она часто спасет жизнь, если тебе не лень нагнуться и всмотреться в то, что вызывает рвоту у салонных девушек.
Но были тут и брошенные картонные ящики, давно размокшие и потерявшие форму, пустые консервные банки и обрывки бумаг, пластиковые пакеты и бутылки.
Уже после полудня в самой чащобе я обнаружил два могильных холмика, над которыми торчали примерно двух-трёхлетней давности, если судить по бересте, кресты.
Обычные бандиты не хоронят своих убитых. Помер Ефим, да и хрен с ним.
А тут, видимо, группировка была крепка, уважение к товарищам по оружию велико и традиции незыблемы. Я даже начал догадываться, кто это мог бы быть.
Но, тут моё внимание привлекла тонкая проволочка, сверкнувшая на фоне тёмных стволов.
Это меня сразу насторожило — логично, что вокруг лагеря выставили растяжки или даже что покрепче. Где есть одна, там будет и другая — минные поля тут никто не снимает, разве что кроме сталкеров-лопухов или дикого зверья. Пробежит стадо кабанов, развесит свои кишки на деревьях — так и вот вам проход изрядной ширины.
Но мне это всё было неинтересно. Согласно представлениям Атоса искомый артефакт был близко, за отдельно стоящим леском.
Не знаю, как это ему удавалось, но он почти всегда угадывал расположение искомого. В научную стратегию, во все эти специальные карты я не верил, дело, как мне кажется, за интуицией. За ней всегда последнее слово — но учёному всегда неловко признаваться в том, что им движет исключительно интуиция. А уж Атос-то был настоящий учёный.
Но я решил не торопиться, и, выйдя к ручью, я скинул берцы, подсушил носки, умылся и перекусил. Пить из ручья не рискнул и израсходовал часть воды из неприкосновенного запаса. Потом, как завещал мне мой покойный учитель Богомолов, я минут десять лежал, уперев приподнятые ноги в ствол дерева и размышляя о тех, кто за нами охотился.
Итак, в моей картине мира не было места Атосу-барыге. Графиня, конечно, может переспать с садовником, но вот уж мёрзнуть на ветру, пытаясь искать клиента, мокнуть в дешёвых туфельках… Нет, это уже не смешно.
Атос легко мог преступить через закон в целях научной целесообразности, но вот зарабатывать скромную копеечку на левых артефактах из Зоны — это вряд ли.
Более того, все мы знали, что рынок фальшивых артефактов был куда мощнее, чем чёрный рынок настоящих — по-настоящему большие деньги имели те, кто контролировал ассортимент туристических лавок по всему миру.