— Я даю вам слово, что стану относиться к вам с добротой и уважением. — В его глубоком звучном голосе послышались стальные нотки.
— А почему я должна верить вам?
— Потому что у вас практически нет выбора.
Он был прав. Алекс нечего было возразить. Мгновение она смотрела на него широко открытыми, полными растерянности глазами, а потом неожиданно резко отвернулась. Сердце ее затрепетало, как пойманная птица, голова пошла кругом, и она с тревогой ощутила внезапное желание принять предложение Джонатана Хэзэрда. Закрыв глаза, она молча помолилась, прося у Бога совета. Решение, перед необходимостью принять которое она оказалась, могло свестись к выбору между жизнью и смертью. А ей очень хотелось жить.
— Мы потеряли здесь уже достаточно времени, капитан, — настойчиво напомнила миссис Бурке. — Дело в том, что, даже если девушка захочет с вами поехать, ей это не будет разрешено.
— Почему? — потребовал он ответа.
— У нас есть приказ содержать ее здесь.
— Приказ? — Он повернулся к надзирательнице, чтобы посмотреть ей в лицо, и сдвинул брови. — Чей приказ?
— Откуда я знаю? — вспыхнув, огрызнулась она. — В ее бумагах указывается, что ей следует сразу прибыть на фабрику и оставаться здесь. С чего бы это, как вы думаете, ее послали вверх по реке? Там, внизу, в Сиднее, жуликов тьма-тьмущая, да к тому же куда более опасных. Может, она ведьма, посмотрите, как она выглядит. Да ее подхватили бы сразу же, как только судно бросило бы якорь. — Губы миссис Бурке вновь скривились в глумливой усмешке. — Держу пари, что она и сейчас вкалывала бы на какого-нибудь папочку в портовом районе. Да, немало бы ей довелось потрудиться, лежа на этой гордой спинке.
— Подождите за дверью, — внезапно взорвался Джонатан.
— Но я…
— За дверью!
Лицо надзирательницы покраснело от гнева, и она открыла было рот, чтобы ему ответить. Однако, заметив бешенство, сверкнувшее в глазах Джонатана, почла за лучшее оставить его в покое.
— Все равно это не принесет вам пользы, — пробормотала она, но тем не менее поспешно удалилась.
Как только миссис Бурке вышла из камеры, Джонатан непроизвольно положил руки на плечи Алекс, с трудом удерживаясь от желания прижать ее к себе. Его взгляд скользнул по изящной линии ее шеи, и тут он заметил, как в узком луче солнечного света, чудом пробившегося в сумрачную камеру, пламенем вспыхнули ее коротко остриженные локоны тициановского золотисто-рыжего оттенка. И вновь он был поражен ее яркой, неожиданной красотой. Кем бы она ни была, что бы она ни совершила, она не имела отношения к Параматте. Это мог понять любой идиот.